– Да, Алёна, хочу. Очень хочу.

Гранд приблизился и поцеловал мою ладонь. Вот она, моя беда: я либо сильная, либо слабая, среднего не дано. Я доверилась Гранду в очередной момент слабости, и теперь он словно дёргает за ниточку, распуская меня и наматывая на свой клубок.

А я позволяю.

– Моя очередь признаваться, – улыбаясь, я провела ладонью по его щеке. – Похитители меня не тронули.

Гранд чуть заметно выдохнул.

– Я всё равно им отомщу!

– Не надо. Это только усугубит ваши игры, а я не хочу быть тому причиной.

– Я справлюсь. Ты мне веришь?

– Да, верю, раз уж ты признался, что спрятал мой паспорт. Теперь всегда будешь говорить правду?

– Тебе? Да.

– В таком случае воздержись от комментариев о моей внешности, одежде, вкусах, речи… и вообще обо мне.

– А о чём тогда говорить?

– О погоде. Ты же англичанин, у вас врождённые навыки.

– Давай ещё по одному признанию, а потом спать!

Он водил пальцем по моему запястью, и я всем телом тянулась за каждым его движением.

– Хорошо.

– Я очень тебя хотел.

– Когда?

– Когда увидел тебя на первом собрании. Когда ты стояла за моим креслом на репетиции. Когда ты делала кофе на рабочей кухне. Когда нас фотографировали. Когда ты пришла…

– На пятнадцатый этаж?

– Да. То, что я сделал…

– Не надо, это прошлое. – Потянулась, отнимая у него руку. – Моя очередь признаваться. Твой метод сближения работает на славу. Я наивная и слабая. Какой бы ни была цель твоей игры, ты победил.

– Я не играю. В этот раз не играю.

Расстегнув спальный мешок, Гранд лёг рядом со мной. Я задрожала. От его близости, от предвкушения, от грядущего падения. Я бесконечно слаба рядом с ним, да и сбившиеся без противозачаточных таблеток гормоны не располагают к уравновешенности.

Я знаю, какой он, на что способен, и всё равно тянусь к нему. Я сдамся ему, красиво, до звёздочек в глазах, а потом уеду, наполненная им до краёв.

Александр навис надо мной, и я жадно вдыхала его силу. Всё как в прошлый раз – я тянусь к нему в момент слабости, только в этот раз плохой исход не станет сюрпризом.

Приблизившись, он потёрся щекой о мою.

– Ты не слабая.

Загипнотизированная, я провела ладонью по его груди, забралась под футболку. Его дыхание путалось в моих волосах, неровным ритмом отмеряя желание.

Наши ноги переплелись, в животе забился пульс настолько сильный, что я нетерпеливо потянула Гранда к себе. Он сдерживался, только водил губами по моей щеке.

Не в силах совладать с собой, я потёрлась о него грудью.

Гранд прижался плотнее, спустился поцелуями по шее и остановился у груди. Он дышал моей кожей. Поймал губами цепочку на шее и оттянул её в сторону. Опустился на меня всем весом, и это завело до невозможности. Хотелось ощущать его всем телом, жить его теплом и силой.

Его руки ласкали моё лицо, путались в волосах.

– Ты доверяешь мне сейчас? – спросил, впечатывая слова в нежную кожу.

– Смотря в чём.

– В том, что будет после. В будущем. Во всём.

Никогда раньше ложь не выглядела более привлекательной. Она манила, как разноцветный леденец сладкоежку. Но я сказала правду.

– Нет, не доверяю.

Он приподнялся на руках, отстраняясь. Всё во мне воспротивилось этому движению. Хотелось обхватить его ногами, прижать к себе, игнорируя позывы разума.

Но нет.

– И это ты слабая? – усмехнулся Гранд, забираясь обратно в спальный мешок.

Придвинувшись вплотную к кровати, он взял меня за руку.

Он не воспользовался моей слабостью. Ему не нужно отвлечение, не нужен просто секс. Ему нужно то, чего я не могу дать.

Он заснул первым, и тогда я прикоснулась губами к его пальцам.

«Умоляю тебя, не играй со мной!» – попросила чуть слышно.

Так мы спали всю ночь. Прикосновение рук, синхронное дыхание. Гранд охранял меня. Или боялся, что сбегу. Или и то, и другое.

***

Утром мы снова навестили родителей. Я гуляла по лужайке между фонтанами, а из окна доносились крики.

– Бертрам отказался говорить по телефону, он настаивает на встрече! – кричал Александр.

– Тебе придётся с ним встретиться, так прекрати выделываться! – в ответ орал Дэвид.

– Неужели тебе не противно расстилаться перед ним?

– Я должен! И ты тоже! Вместо того, чтобы узнать, чего он потребует, ты прячешься в коттедже с очередной бабой!

Вот и эмоции Дэвида Гранда, которыми я так интересовалась. Скажу честно: его рассуждения о погоде и мхе нравились мне намного больше.

– Выбирай выражения! И если Бертрам использует Кару, чтобы чего-то требовать, то он идиот! При чём тут его дочь?

Именно тогда, под окнами роскошного особняка я впервые услышала имя «Кара». Символичное имя, если учитывать, что она имеет отношение к Бертраму. Внутри ёкнуло любопытство, подозрительно похожее на ревность, но я заставила себя ускорить шаг, отдаляясь от дома. В отмерянное нам время я бы предпочла не знать о других женщинах Гранда.

Я чувствую себя букашкой, залетевшей в адское пламя. Никто и не заметит, как я сгорю, только если Александр. Да и что он сделает? Ради чего держит рядом?

– Как много ты услышала? – спросил он, выйдя из дома.

– Почти ничего. Только уловила, что отец заставляет тебя встретиться с Бертрамом.

– Я и так собирался. Бертрам приедет сюда, мы соседи. Ещё что-нибудь слышала?

– То, что я баба.

– Извини! Мой отец…

– Я и вправду не мужик, так что ничего страшного он не сказал. Послушай, я не стану задавать вопросы, но если нужна помощь, скажи. Моя свобода завязана на тебе, поэтому я сделаю всё возможное.

Александр вроде как задумался о моём предложении, но последующий вопрос показал, что он не собирается обсуждать тяжёлую тему.

– Как ты относишься к пирогу с говядиной и почками? В нашем клубе готовят лучший пирог в мире. Для меня он как лакмусовая бумажка для проверки людей. Те, кому пирог не нравится, недостойны внимания.

– Хочешь меня проверить?

– Если не боишься!

Расположенный на холме, гольф-клуб открывал невероятной красоты панораму – поля, очерченные рядами деревьев, изгибы Темзы и крохотные деревушки. Мы выбрали столик на веранде, и нам принесли знаменитый пирог с говядиной и почками. Мне понравилось, но я не собиралась в этом признаваться.