Знай я, кто это выдумал, непременно приперла бы к стенке и задала такого перцу!.. Увы, слух – существо о множестве голов, однако лишенное тела, и отыскать его автора было ничуть не легче, чем наладить отношения с новой родней. Все, что я могла сделать – в тот же день явиться в кабинет полковника Пенсита и объявить:

– Безусловно, работу я буду продолжать, как и прежде, на сей счет можете не тревожиться. Но спальня здесь мне больше ни к чему, так как я вышла замуж за Сухайла ибн Рамиза ибн Халиса аль-Аритати.

Полковник выдал взвешенный, сдержанный ответ:

– Так как вы… э-э… что?!

– Вышла замуж за Сухайла ибн Рамиза. Сегодня утром – вот для чего нам с Томом и Эндрю потребовалось уйти. Уверяю, в этом нет ничего неожиданного и предосудительного. Сухайл – ученый и джентльмен, которого я уважаю многие годы. Ну, а теперь он стал моим мужем.

Пенсит побагровел от кончиков ушей до воротничка.

– Вы, сидя в этом самом кресле, клялись, будто не желаете замуж.

– В то время так оно и было. Возможно, среди ныне живущих не найдется и двух человек, чьей женой я согласилась бы стать – тем более так скоропалительно. Но мне двух и не нужно. Вполне довольно одного.

Слова мои звучали весьма легкомысленно, что делу, естественно, вовсе не помогло.

– Значит, вот каковы ваши представления об избегании скандалов?

Легкомыслие не завело меня столь далеко, чтобы начать обсуждать вслух возможные альтернативы (и слава богу). Я просто ответила:

– Учитывая, что я не сделала ничего недостойного, меня совершенно не волнует, что могут сказать люди. Выйдя замуж, я буду делать в точности то же самое, что до замужества – продолжать исследования. Только теперь Сухайл сможет помогать мне всегда и во всем.

Наглой самоуверенностью можно преодолеть кое-какие препятствия, однако ж отнюдь не все. Еще до наступления ночи мне пришлось взять обратно все, сказанное Пенситу относительно моей спальни.

Сухайл прибыл в Дом Драконов вскоре после заката. Вид его был мрачен и решителен.

– Я надеялся, все пройдет лучше, – негромко признался он.

Сердце мое забилось быстрее.

– Что случилось?

– Ну, от семьи меня не отлучили. По крайней мере пока. Посмотрим, что скажет Хусам завтра утром. Но в доме меня видеть не желают.

Я вспомнила, как сама была отвергнута родными, против их воли погнавшись за собственной мечтой. Сердце отозвалось знакомой щемящей болью. Ничто на свете не могло бы заставить меня пожалеть о нашем с Сухайлом поступке… однако последствия, которые он навлек на Сухайла – дело совсем другое.

– Мне очень жаль, – сказала я, прекрасно понимая, насколько этого мало.

Сухайл покачал головой.

– Не стоит ни о чем сожалеть. Я знал, чем рискую, и с радостью пошел на этот риск. Но, между тем… пожалуй, на двоих места здесь маловато?

– Конечно, – не раздумывая, ответила я. – Возможно, кровати побольше до завтра не найти, но на одну ночь…

Сухайл остановил меня, положив руку мне на плечо. Пожалуй, столь незначительное прикосновение никак не могло много значить, и все же…

– На эту ночь, – сказал он, – мы подыщем место в городе. Я охотно разделю с тобой твою работу, любимая… но кое-чего делить с твоей работой не согласен. Например, этой ночи.

В которой мы открываем много больше, чем кто-либо ожидал

Вместе в Доме Драконов – Слова древних – Испытание на прочность – Пустыня летом – Аль-Зинди – Самум – Битая скорлупа

Главная героиня, объявляющая, что с милым рай и в шалаше – избитый сюжетный ход множества романтических повествований. Я к столь драматическим высказываниям не склонна, однако сейчас, вспоминая былое, думаю: не так уж оно далеко от истины.

Поскольку в доме брата Сухайла упорно не желали видеть, мы так и прожили в Дар аль-Таннанине до самого моего отъезда из Куррата. Я перенесла вещи в более просторную комнату (по счастливой случайности расположенную на еще большем удалении от казарм, где спали остальные), и мы задумали обставить ее с комфортом, но, думаю, немногие из читателей удивятся, узнав, что дальше замыслов дело так и не пошло. До моего возвращения в Ширландию жилище наше оставалось обставленным как попало.

Да и велика ли нужда во всей этой меблировке? У меня был Сухайл, и Том, и драконы. Тащить с собой в пустыню Джейка я не собиралась ни под каким видом, как бы он ни умолял, но я написала сыну, что он может пропустить осенние занятия в Сантли и приехать к нам, в Ахию, на это время. Даже если моя командировка к осени завершится, встречу с новоявленным отчимом и знакомство с его родной страной Джейк вполне заслужил.

Большая часть хлама в нашем новом жилище принадлежала Сухайлу, перевезшему из дома брата в Дар аль-Таннанин всю свою библиотеку.

– Половину книг приходилось прятать под кроватью, – признался он, сковыривая крышку с первого ящика. – Как же прекрасно снова почувствовать себя взрослым!

Одолжив у него ломик, я вскрыла еще один ящик. По-моему, быстро распаковать ящик с книгами просто невозможно – по крайней мере, в том случае, когда книги принадлежат не вам: я тут же принялась просматривать их одну за другой. Конечно, три четверти названий я прочесть не могла, так как три четверти книг были на ахиатском или иных неизвестных мне языках, но это меня не остановило. Наконец, достав со дна увесистый том в зеленом переплете, я увидела нечто знакомое.

– Это ведь нгару? – спросила я, указав на символы на обложке.

Вы можете счесть это странным, но я совершенно забыла об отданном Сухайлу оттиске надписей на Камне с Великого Порога. С тех пор нам редко случалось видеться, а при нечастых встречах мы были слишком заняты другими хлопотами (наподобие Маазира и йеланского отравителя), либо были вынуждены делать вид, будто почти не знакомы. Нет, о Камне с Великого Порога я вспоминала не раз, но не в такие моменты, когда могла бы спросить Сухайла, как продвигается перевод.

Как выяснилось, перевод почти не стронулся с места.

– Это и есть одна из книг, которую приходилось прятать под кроватью, – пояснил Сухайл. – Что очень и очень жаль: чтобы заполучить ее, пришлось продать Абдул-Алиму ибн Нугману душу. Да, это словарь и грамматика нгару.

Приняв у меня книгу, он озорно улыбнулся.

– Но, думаю теперь, на положении бездельника-мужа выдающейся натуралистки, мне надо бы чем-то заняться, а между тем вышивать я не умею.

Но дело даже при его способностях к языкам продвигалось небыстро. Нгару Сухайл до того, как приобрел эту книгу у коллеги-языковеда, не изучал, и посвятил прошедшие с тех пор месяцы освоению необходимых основ. Перевод текста оказался сущей мукой. Сухайл при всяком удобном случае напоминал, что будет уверен в результате только после проверки специалиста, и не делился достигнутым даже со мной, пока не довел работу до конца. Хорошо, что дела в Доме Драконов не позволяли мне заскучать, иначе я торчала бы за спиной мужа, пока не свела бы его с ума. Особого интереса к древним цивилизациям и мертвым языкам я никогда не испытывала, но уж очень мне не терпелось узнать, о чем написано на древнем камне.