же подмешал три порошка из припасов Мади. Вылечить больного ему не по силам, а вот попробовать облегчить дыхание он мог. Жрец размешал получившуюся травяную смесь, походившую теперь на жидковатый суп. Он попытался напоить больного, но тот резко рванулся, едва не выбив из рук миску с лекарством.

– Помоги придержать его, – обратился он к девушке. – Или будешь просто глазеть?

– Что это за пойло?

– Ему станет лучше, если выпьет. – По крайней мере, Энки на это надеялся. – Все поняла? А теперь помоги.

– Я не лекарь, – дернулась северянка. – Недостойно ступать на чужую тропу.

– Тогда оставайся достойной, и на рассвете развеешь его пепел.

Руки девушки опустились на плечи больного и придавили его, не давая сдвинуться с места. Бороться мужчина не перестал, и половина снадобья стекла по подбородку. «Хватит ли того, что он выпил?» – думал Энки. Оставалось ждать.

– Нужен целитель, – озвучил он простую истину.

Но даже если они найдут его, кто поможет воину-северянину на востоке или юге? Убедить лекаря смог бы разве что кошель, набитый золотом.

– Ему лучше?

– Скоро станет.

– Он выживет?

– Не уверен… Нет…

Девушка кивнула, принимая ответ. Эмоций на ее лице не отразилось.

– Тебе нужна мазь для пореза?

Северянка недоуменно наклонила голову.

– На щеке, – уточнил Энки. – Довольно свежий.

– Нет.

Беседа быстро затухла.

К полуночи дыхание больного выровнялось. Небольшая, но победа. Северянка не поблагодарила, да Энки этого и не ждал. Он молча покинул чужаков, поставил сумку с лекарствами рядом со спящей Мади и вернулся к своему месту рядом с Шархи.

– Она складно говорит для низкорожденной, – прошептал высокородный, не открывая глаз.

– Ты же улегся спать.

– И пропустить сцену чудесного исцеления? Вот уж нет! Сегодня ты не дал умереть человеку.

– Лишь временно.

– Время – дорогой дар. Гордись собой.

Энки и гордился. Сладкое чувство заполняло его. Едва ли не впервые в жизни он знал, что сделал нечто стоящее. Не просто скитался из одного угла в другой, ища одобрения семьи.

– Этого недостаточно.

– Хм… – Уголки губ Шархи приподнялись. – Тогда вместе мы спасем тысячи жизней. Если я сделаюсь властителем, это станет возможно. В моей провинции низкорожденные получат образование, а если заболеют, их не убьют и не отошлют подальше от города, и лекари не будут воротить от них носы. Вот увидишь – так и будет. Но одному мне не справиться.

– Поэтому и идем к цитадели за союзниками.

– И ты один из них?

– Да, – ответил Энки. – Я помогу, чем смогу.

Мгла расступилась, открывая тропу, которую он так долго искал. Этой дорогой Энки мог бы пойти. Он ухватился за нее, будто бедняк, впервые обнаруживший в своем кармане монету. Он не отдаст ее, даже если придется драться насмерть.

Впервые со дня смерти Сатеши Энки заснул крепким спокойным сном.

Наутро Шархи смог сам забраться в седло. Лихорадка прошла, а обезболивающий настой позволил не замечать рану в плече. Мади накормила их завтраком из общего котелка – кашей с сухофруктами. Энки наслаждался сладковатым вкусом, радуясь тому, что может его ощущать.

Мужчина-северянин тоже смог подняться без посторонней помощи, правда, он все еще кашлял и при ходьбе опирался на плечо девушки. «Нужно приготовить ему еще настоя», – мелькнуло в голове жреца.

Будто читая его мысли, северянка подошла к нему.

– Меня зовут Сурия, – буркнула она и повела больного спутника к кляче.

– Прикормил еще одну дворняжку? – усмехнулся Шархи.

– Заткнись, Шархи!

– Молчу-молчу.

Путь каравана продолжился.

Других торговцев они так и не встретили, из-за чего Мади нервно кусала губы и часто озиралась. Солнце поднималось выше и раскаляло все – от земли под ногами до воздуха. Шархи задремал прямо на лошади – каким-то чудом ему удавалось не падать. Энки рукавом утер пот со лба. Беседовать с Мади не было никакого желания, да и женщина быстро ушла, не обменявшись и парой фраз. Когда караван миновал очередной колодец, торговка подошла к Энки, но смотрела куда-то поверх его плеча.

– Мы набрали чистой воды. Вот, возьмите. – Мади протянула флягу и, едва улыбнувшись, поспешила отойти.

– Ее неприязнь перекинулась и на меня, – заметил Энки проснувшемуся Шархи и отпил из фляги.

– Какая жалость!

Сонно моргая, высокородный промочил горло и вновь погрузился в дрему. Скоро и Энки захотелось последовать его примеру. Веки отяжелели, звуки бредущего каравана отдалились. Прикрыв на секунду глаза, Энки не заметил, как потерял сознание.

Проснулся он от боли в голове. Во рту пересохло. Энки хотел принять более удобное положение, но ничего не получилось – помешали связанные руки. Он лежал животом на лошади, наблюдая, как под ним скользит земля. Шархи в таком же положении ехал рядом. Заметив, что Энки очнулся, высокородный приподнял голову. К щекам его прилила кровь, отчего он выглядел до крайности взбешенным.

– Подсыпали в воду сонный порошок, – злобно выплюнул Шархи.

– Чего они хотят?

– Проклятье… Твоя ал'сора ремесленника. Я не заметил, что она подстерлась. Торговцы поняли, что ты жрец. Мою тоже обнаружили?

– Да, грим стерли.

– Недалеко к востоку есть небольшое поселение. Наверняка отведут туда.

– Поселение? В этом ущелье?

– Да, сплошь родня разбойников. Их не трогают – приказ высокородных семей.

Мади и ее братья не стали обращаться с Энки и Шархи хуже, не считая того, что везли их как тюки с вещами. Им подносили воду, предлагали еду, но никогда не смотрели в глаза.

– Мы не преступники. И преступников не покрываем, – приговаривала Мади. – Меня не в чем винить.

К вечеру караван остановился на привал. Братья Мади спустили связанных с лошадей, и Энки понадеялся, что скоро его головная боль пройдет. Сонный порошок и целый день путешествия вниз головой не способствовали хорошему самочувствию.

Шархи ужин не предложили – к нему боялись подходить после того, как он боднул брата Мади и разбил ему нос. Когда миску поднесли к лицу Энки, его просто вывернуло – к счастью, прямо на пленителя.

Сплевывая горьковатую слюну, Энки заметил, как что-то шевелится в тени кустов. Все члены каравана собрались вокруг костра. Тогда кто подобрался так близко? Животное?

Веревки, стягивавшие за спиной руки, напряглись, а потом ослабли и упали на землю. Энки тут же принялся растирать затекшие запястья. Сурия, освободившая его, была так близко, что их плечи соприкасались.

– Ты спас моего отца. Слова благодарности пусты. Мы, северяне, не мелем языком попусту. Вот моя плата.

Следующим Сурия освободила Шархи. Высокородный не терял зря времени. Отобрав у Сурии меч, он пошел к костру, где заканчивали скромную трапезу торговцы. Заметив Шархи, они повскакивали, но тут же замерли, увидев оружие.

– Мне и левой руки хватит, чтобы