— Это который Глок?

— Именно. Каменский в самом деле руководит Центром Аномальных Явлений, что находится здесь, в Москве. Это административный центр сталкерства за пределами Зоны. У них все шло хорошо, уже была подготовлена замена Глоку, как внезапно оказалось, что кое-кто из Центра самовольно покручивает дела с украинским посредником. И это Центру не понравилось.

— И Каменский попросил помочь?

— Да, найти тому доказательства. И я согласился. Не знаю почему, но согласился. Видимо, не хотел ссориться с очередным большим человеком, который может доставить проблемы. Хотя Каменский показался вполне вменяемым, даже понимающим. По его словам, о Зоне знает столько народу, что наша команда ему не помеха. При необходимости я мог отказаться, никаких последствий. Зато если соглашусь, то он заплатит хорошие деньги, с которыми мы сможем не бедствовать до конца жизни.

— Так что конкретно он хотел?

— Чтобы мы проверили его подозрения. Каменский считал, что с украинцем дела крутит именно Авершин, его заместитель, что ставит под угрозу существование ЦАЯ. Но не мог доказать. Ему нужно было установить факт знакомства этих партнеров. Так что я решил, что один из нас притворится партнером, от его имени мы наймем частного детектива, он уже начнет копать под настоящего партнера, а там уже посмотрим по обстоятельствам.

— Довольно сложная схема.

— Я привык находить самые невероятные способы решения проблем. Когда мы узнали, что партнер в силу собственного извращенного воспитания любит маски, родилась идея. Борланд подхватил, и понеслось. Он был одного роста и сложения с партнером, так что было решено, что он станет Клиентом. Задача остальных — создать антураж, подстраховать, направить. Только вот все прошло крайне хреново.

Виктор выбросил окурок и вместе с Марком стал наблюдать, как он кружится на ветру.

— Главное, что все обошлось, — подбодрил он.

— Да где там, — вздохнул Марк. — Я не имел права подставлять друзей под новый удар. Да и своих друзей тоже. Литера к тому времени откололась от команды, решив жить своей жизнью. Полина вызвалась ее заменить, и я, идиот, согласился. Столько раз я мог потерять ее…

— Но не потерял ведь, — ободряюще сказал детектив.

Марк виновато кивнул.

— Мне нужно побыть одному, — произнес он. — У меня столько вопросов к самому себе, что, наверное, не разгребу до конца жизни. Я ведь ни разу не смог все хорошо обдумать. С самого начала, когда Полина исчезла в Зоне. Что я делал и зачем?

— Может, не стоит и думать? — предположил Виктор. — Пусть прошлое хоронит своих мертвецов.

Ответное молчание Марка было до того тягостным, что Виктор только кивнул и больше не трогал его.

Спустя минуту дверь на балкон распахнулась, и вышел взбудораженный Орех.

— Каменский на телефоне, — доложил он. — Говорит, разговор есть.

— Нет, больше никаких разговоров, — сказал Марк. — Передай ему, что…

— Это не к тебе разговор, — добавил парень. — Это к Виктору.

Детектив и сталкер повернулись к Ореху, переглянулись. Марк едва заметно кивнул.

— Тебе решать, — сказал он.

— Решу, — согласился Виктор, заходя в комнату, из которой слышался шум.

— Что там у вас происходит? — спросил Марк.

Орех смутился.

— Борланд с Полиной дерутся, — ответил он. — Не могут гамбургер поделить.

Марк прикрыл лицо ладонью, не сумев скрыть улыбки.

— Сейчас разберусь, — пообещал он.

— Чувак, ты точно справишься с этой миссией?

— Попробую.

— Ну, смотри. Я всегда прикрою, ты же знаешь…

Знакомый звук стука гаечного ключа по металлу прервал концентрацию Борланда. Сталкер оторвался от изучения остатков двигателя и попытался протереть глаза относительно чистой рукавицей.

— Что такое? — спросил он.

Капитан глядел на него с сочувствием.

— Брат, забей, — посоветовал он. — Тут чинить нечего. Хлам он и есть хлам.

Борланд уселся на табуретку, стаскивая со лба защитные очки.

— Да уж. — Капитан почесал лысину. — Мы сидим в мастерской, полной всякого барахла, от запчастей для «Калины» до баллонов с азотом. А посередине валяются осколки от авто за полтора миллиона евро. И оба мы не можем выдавить из нее работающий кусок, который потянул бы хоть на один процент от стоимости. То ли лыжи не едут, то ли я чего-то не понимаю в итальянских спорт-карах. А может, и в самом деле не понимаю.

— Ты забыл, что в трех метрах, за стенкой, живут люди славянской национальности и соответствующего менталитета, которые спят и видят, как бы спереть разбитую «Ламборджини», просто ради принципа. Хотя о чем это я? Ведь я и сам такой.

— Шути, шути. — Капитан недовольно бросил гаечный ключ на бетонный пол. — Ни хрена мы тут не вымутим, Леха. Я даже не смог понять до конца, как это двигло работало. Слушай, а ты позвони этому… как его… Апельсину.

— Чего?!

— Пусть прилетит, поможет собрать хотя бы мотороллер из этого мусора.

Борланд смотрел на товарища добрых десять секунд, пока не моргнул.

— Это не смешно, — процедил он. — Давай забудем о Зоне хотя бы здесь, ладно?

— Извини. Просто я не могу привыкнуть. Как-то это все не вяжется с твоим образом.

— Я вроде попросил.

— Молчу, молчу.

Капитан сел на пол и прислонился головой к покореженной двери «Ревентона».

— Что это играет такое? — спросил Борланд. — Ты все еще «Поэтов» слушаешь?

— А что? Хороший ведь музон.

Борланд поднял палец, прислушиваясь.

— Это не та песня, которая на аварии играла?

— Да там много что играло, — ответил Капитан. — Это лучший альбом Poets of the Fall.

— Поставь другое что-нибудь.

— Что?

— Что хочешь, лишь бы это не было тем, под что я уже разбивался.

Пока Капитан менял диск, Борланд успел стащить его кока-колу.

— Знаешь, у нас есть только два выхода, — сказал Капитан, возвращаясь с парой бутербродов. — Первый — звякнуть отечественному автопроизводителю и позволить забрать машину. Технологии внутри этого движка — очень вкусный пирог для нужного рта. Конечно, никто не отвалит за одни только знания полтора ляма, но мы же не новую машину продаем, а барахло, не подлежащее восстановлению. Заработаем на пару свежих «Тойот», подлатаем, и можно будет возвращаться в строй. Не самый лучший выход, но…

— Проходим мимо. Я согласен на второй вариант.

— Да я его даже не озвучил.