спросила я, вспомнив, как Мелисса строго настрого запретила мне заходить в Туман. Мне казалось, что он убивал любого, кто подвергался его воздействию. По крайней мере так мы привыкли думать.

Рука Джеймса легла на рукоятку меча. У меня появилось плохое предчувствие, когда внезапная мысль пронзила сознание.

– Ты же не думаешь, что она… – начала было я, но не успела договорить.

Раздался пронзительный вопль, который даже отдаленно не напоминал человеческий. Я попятилась, когда девушка вся затряслась и ускорила шаг в нашем направлении. Тогда я смогла разглядеть, что от одежды на ней остались только рваные лоскуты, а кожа ее вся покрылась черными язвами. Ее кисти рук были совершенно черными, словно покрытые смолой. Но больше всего я ужаснулась, когда она открыла глаза и уставилась прямо на меня. Только вместо глаз у нее зияли две дыры.

– Поглощенная. – прошептала я, когда она уже была совсем рядом.

Джеймс приготовился в случае чего защищать меня, но оно и не требовалось. Я вскинула руку и из нее вырвался яркий луч света. Девушка снова закричала и попятилась, закрывая лицо руками и скрываясь в нетронутой мной части Тумана.

Я остановилась только когда вокруг нас снова зародилась жизнь, а фигура девушки исчезла из виду.

На меня снова накатила слабость, но в этот раз я намеренно израсходовала не всю силу. Да и такой явной эйфории я не испытала. Возможно дело было во внезапно появившейся поглощенной.

– Я не знала, что люди тоже могут стать… такими.

– Я тоже. – Джеймс продолжал вглядываться в Туман, словно ждал, что девушка вот-вот появится, но похоже мне удалось ее спугнуть.

Убедившись, что никто больше не направляется в нашу сторону, мы прошлись по ожившей территории в сторону ближайшего дома и заглянули внутрь. Я боялась, что внутри могут оказаться трупы людей, но любопытство взяло верх, когда я толкнула то, что осталось от двери, и зашла внутрь старого дома.

Может моя сила и избавила это место от тьмы, но следы разрухи никуда не делись. На потолке образовались трещины и местами обвалились доски, открывая взору облачное небо. Пол отдавался скрипом при каждом нашем шаге. От мебели тоже практически ничего не осталось. Она стала покореженной, а обивка рваной, как будто что-то долгое время разъедало ее снаружи.

Я прошла чуть дальше, боясь лишний раз вдохнуть, поскольку воздух здесь был не самым свежим. Следом я приоткрыла еще одну наполовину разрушенную дверь. За ней оказалась детская комната, хотя так сразу и не поймешь. Подойдя к большому сундуку и заглянув внутрь, я увидела множество детских игрушек. На удивление, они оказались практически нетронутыми. Джеймс тоже заглянул в комнату, но не сказал ни слова.

От этого дома мне стало не по себе, и мы вернулись к лошадям, обдумывая произошедшее.

– Значит, все жители той деревни стали поглощенными?.. – вопрос прозвучал скорее, как утверждение.

– Вполне возможно они успели покинуть это место, раньше, чем Туман застал их врасплох. – слова Джеймса не слишком убедили меня.

Пока мы седлали лошадей мне вспомнился рассказ Доры о ее сестре. Может она тоже стала поглощенной? И тогда следом у меня возник еще один вопрос: А могу ли я снова сделать их нормальными?

Мы неспешно двигались по лесу в обратном направлении, слушая звонкое пение птиц. Лето было в самом разгаре: погода стояла ясная, а лучики солнца приятно согревали.

Я остановила лошадь и закрыла глаза, подставляя лицо яркому свету. В моей родной деревне солнце было редким явление, хотя она находилась всего в нескольких днях пути отсюда, поэтому я никогда не упускала возможности погреться в его лучах.

Джеймс тоже остановился. Распахнув веки, я поймала на себе его взгляд. Сквозь листву солнечный свет попадал и на него, что я не смогла удержаться и сказала:

– Свет тебе к лицу. – он чуть улыбнулся.

– Очень смешно.

Я крепче обхватила поводья, и мы двинулись дальше.

– Знаешь, когда ты не пытаешься меня убить, ты очень даже ничего. – протянула я.

Он недоверчиво посмотрел на меня и я рассмеялась.

– Рад слышать.

Мы выехали на грунтовую дорогу, пролегающую вдоль полей. Вдалеке виднелись деревенские дома, из труб которых валил дым. Выходит, Туман был совсем близко к людским поселениям. А что если бы мы добрались сюда на несколько дней позже? Тогда он бы и эти земли поглотил? Мысли были не слишком утешающими, но Джеймс внезапно прервал мои размышления.

– Рэй сказал, что ты намерена покинуть дворец, как только избавишь землю от Тумана. – Джеймс старался смотреть перед собой, изредка поглядывая на меня. – Это правда? – я закусила губу.

Я знала, что Рэй делился всем с Джеймсом, но мне вдруг стало не по себе от того, что меня они тоже обсуждали.

– Ты же сам говорил, что во дворце мне не место.

– Я говорил так лишь для того, чтобы вынудить тебя уехать, и тем самым сохранить жизнь. – мне не хотелось вспоминать наши с ним стычки и ссоры, поэтому я отвела от него взгляд.

– Да, это правда. – сказала я, отвечая на его вопрос. – Я покину дворец, как только сделаю то, что от меня требуется.

Он какое-то время помолчал.

– И куда ты направишься?

– Хочешь знать, где сможешь выследить меня? – попыталась пошутить я, но он оставался серьезен.

– Еще не знаю. – честно ответила я.

На самом деле я даже не начала обдумывать этот вопрос. У меня было так много других забот, что я не позволяла себе заглядывать настолько далеко в будущее. Раз весть о моем существовании разошлась по всему королевству, то вряд ли я смогу найти себе безопасный уголок в его пределах.

– Скорее всего мне придется покинуть королевство. – Джеймс кивнул на мои слова, ничем не выдавая своих эмоций, и задумался о чем-то своем, что я не удержалась и спросила:

– О чем ты все время думаешь? – он удивленно вскинул брови и ухмыльнулся.

– Хочешь залезть ко мне в голову?

– Было бы неплохо. – я вздохнула. – Я всего лишь пытаюсь понять, что заставляет тебя надевать маску безразличия и делать вид будто тебе нет дела до других. – выдержав паузу, я спросила понизив голос:

– Почему ты скрываешь себя настоящего?

– А может я на самом деле такой? – он пристально посмотрел мне в глаза.

– Я же вижу, что это не так.

– Раньше ты была другого мнения.

Мы смотрели друг на друга словно хищники, но он сдался первым, и, тяжело вздохнув, решил приоткрыть еще одну тайну своей жизни.

– В том мире, где я вырос, проявление эмоций считалось слабостью. Чтобы выжить мне пришлось