нежностью в голосе. Его хватка на ней ослабла. – Или мы можем попробовать завтра. Дай себе немного времени на восстановление. Я обещаю быть нежным с…

Одним быстрым движением она развернулась и проворно перебросила его через плечо. Кицунэ приземлился в снег и грязь. Раскатистый смех Брайна вызвал улыбку на ее лице. Пайр ухмыльнулся, перекатился и вскочил на ноги, отряхивая одежду.

– Я не умею быть нежной, – заявила она. – Давай еще раз.

Глава тридцать четвертая

Тэмпест

Война ужасна. Тэмпест видела поле боя только издалека, но его ужасы никогда не забудет.

Она ушла с военного собрания и попыталась привести в порядок свои мысли. С чего она взяла, что она готова? Тело болело после недавнего спарринга с Брайном. Заморозь меня зима, у волка мощный хук справа.

Ее взгляд прикован к полю боя. Все ли в порядке с дядюшками? Гончие готовились сделать свой ход. Он должен быть сделан в нужное время, иначе король и его армия могут отступить к столице, а в таком случае осаду организовать почти невозможно.

Пожалуйста, пусть все с вами будет в порядке.

Тэмпест добралась до своей палатки и прошла через главную комнату в маленькую спальню. Сев на кровать, она уставилась на аляповатые ковры, а затем провела рукой по роскошным одеялам, скрывающим матрас. Взгляд коснулся открытого сундука у кровати, в котором хранилась их с Пайром одежда. Что-то в их общем беспорядке казалось правильным.

Она почти забила тревогу, подумав об этом. Они не вместе. Кицунэ флиртовал и заботился о ней, но он проявлял заинтересованность почти ко всем женщинам. Что она все еще здесь делает? Это не ее шатер, и это не ее кровать. Они принадлежат Пайру. Что думают о ней повстанцы? Она видела взгляды, которые бросали в ее сторону. Неужели они думают, что она распутная женщина? Перескакивает из постели одного человека у власти к другому?

Нужно убираться отсюда.

Она вскочила с матраса и выхватила свою сумку из-под кровати. Пора действовать. Она больше не может здесь оставаться. Но с кем поговорить? Бриггс или Никс, вероятно, могут найти ей жилье.

Вытаскивая свои вещи из сундука, она чувствовала, как щемит сердце. Вещи Пайра выглядели заброшенными в одиночестве.

Не будь дурой.

С тех пор как она очнулась, он стал больше похож на игривого внимательного лиса родом из их первой встречи, а не на Шута из Темного двора, или бессердечного Мэла, или даже на незаконнорожденного сына короля. Пайр стал другом, и ей нравилось каждый вечер ужинать с ним, после чего он ложился спать перед входом в комнату. Нельзя привыкать к нему. Даже если они оба выживут, она останется Гончей, а Пайр все еще будет главой криминального мира.

Необходимо установить какие-то границы, чтобы никто не пострадал.

Ты и так слишком глубоко увязла.

Она схватила кожаные завязки для волос с прикроватного столика и постаралась не обращать внимания на перстни и расческу Пайра. Они и так слишком запутались, и на первом месте для них должна стоять война. Рассеянность стоила людям жизни.

Тэмпест затянула завязки на сумке и перекинула ее через плечо. Она отвернулась от прикроватного столика и съежилась.

Пайр стоял у входа в ее покои.

Бывшие покои.

– Что ты делаешь? – медленно спросил он. Пристальный взгляд, не упускающий ничего, задержался на ее сумке.

Он вопросительно вскинул бровь.

– Принцесса убегает от жестокого и злобного похитителя? И как раз в тот момент, когда он принес ей обед. Какая неблагодарность, – беспечно сказал он, подняв корзину, до краев набитую хлебом, сыром, мясом и яблоками. – Ничего особенного, но с задачей справится. Голодна?

Еще как.

Тэмпест неловко переступила с ноги на ногу.

– Я как раз собирала вещи.

Он шагнул в светлую комнату, и створка за ним опустилась. Кицунэ направился к противоположной стороне кровати и осторожно поставил корзину на пол.

– Вижу. Планировала сбежать, ничего не сказав?

– Я просто… мне нужно личное пространство, – пробормотала Тэмпест, слабо улыбнувшись. – Я не могу и дальше ждать, что ты будешь спать на полу, пока я занимаю твою кровать. Это неправильно. Даже грубо. Мне давно следовало переехать в свою собственную палатку.

– Ты же знаешь, что мое – твое, – мягко сказал он и протянул ей кусочек сыра.

Тэмпест взяла его, игнорируя покалывание, охватившее ее тело, когда их пальцы соприкоснулись.

– Ужасно великодушно со стороны Шута. Осторожнее со словами, иначе какая-то женщина уведет Темный Двор прямо у тебя из-под носа.

Она отправила сыр в рот.

– Не обязательно красть. Я его тебе отдам, – сказал он с совершенно серьезным выражением лица.

Она поперхнулась и поспешно сглотнула. И что на это сказать?

– И есть проблема в том, что думают твои люди…

Пайр отломил кусок хлеба и протянул его с выражением вежливого интереса на лице.

– И что именно они думают?

– О, да ладно тебе. Будто ты не знаешь. – Она откусила еще кусочек и чуть было не села на кровать, но передумала, затем закрыла сундук и взгромоздилась на крышку. – Они знают, что я была помолвлена с королем, а теперь живу в твоих покоях.

– Как и моя сестра, – ответил он.

– Я не твоя сестра.

Его пристальный взгляд пронзил ее насквозь.

– Не сестра, – тихо прошептал он. Пайр протянул ей ломтик яблока, и она отпрянула. Он взглянул на свое подношение и зарычал, а затем быстро собрал яблоки и бросил их в печь. – Прости, я не подумал.

Тэмпест махнула рукой:

– Ты не виноват.

Она откусила еще кусочек хлеба.

– Ты переживаешь о том, что другие считают, будто ты согреваешь мою постель?

– Да.

Он отложил мясо и принялся изучать покрывало на кровати.

– И тебя это беспокоит?

Она уставилась на него, разинув рот.

– Да!

– Из-за того, кто я такой?

– Нет! – воскликнула она и затем понизила голос. – К тебе это не имеет никакого отношения. В течение нескольких месяцев я позволяла Дестину диктовать мне правила. Он заставлял меня использовать мои женские уловки, чтобы добиться своего. Я выгляжу как шлюха.

– Никогда больше так о себе не говори.

– Я выгляжу как шлюха. Мы оба это знаем, – упрямо ответила она. – Что иронично, поскольку я даже никогда не была с мужчиной.

Пайр застыл.

– Прошу прощения?

Она покраснела.

– Я никогда никому не доверяла настолько. Несмотря на мое несколько гедонистическое воспитание, мои дядюшки воспитывали меня в соответствии с определенными принципами и моралью. Одним из них было не спать ни