– Всё очень просто. Уилл. Татами – этоциновка, которую мы стелим на пол. Их делают из рисовой соломы, ониопределённого размера – примерно такой площади, на какой человек может спокойнои удобно спать, не тревожа соседа. Поэтому, когда речь идёт о размерах комнаты,мы говорим, что она – в столько-то татами, и каждый сразу представляет себе этуплощадь, застеленную татами. – Он с улыбкой взглянул на Уилла. – Размеры,конечно, исходят из роста японцев. Я думаю, ты уместишься на татами, но чтокасается того, чтобы не потревожить при этом соседа, – я не уверен. Кимурапоспешил вперёд – удостовериться, что все внутренние ширмы раздвинуты. Ониподнялись на три ступеньки и оказались на крыльце, очень похожем на то, гдесидели Таканава с сыном во время суда над голландцами год назад. Боже мой,подумалось Уиллу, я теперь в таком же ранге – хатамото.

Дверь открылась. За ней две молодые девушкиожидали гостей, чтобы принять их сандалии и предложить взамен домашние туфли.

– Они тоже будут твоими личными служанками, –сказал Сукэ.

– Об этом мы тоже должны поговорить, – заметилУилл. – Я не вполне уверен, где начинаются услуги таких личных служанок и гдеони заканчиваются.

Сукэ улыбнулся и перешёл на португальский:

– Личного слугу следует рассматривать какдополнительную пару своих рук, Уилл. Можешь понимать это как хочешь. Этидевушки жаловаться не будут, их цель – только служить тебе всеми доступнымиспособами.

Он провёл Уилла через внутреннюю дверь вкомнату, служившую, очевидно, главным залом в доме. Здесь на полу лежалидвадцать татами, из окна в бумажной раме открывался вид на прекрасный сад вклассическом японском стиле – он напоминал сад Магоме Кагею в Бунго, – с банейи конторкой, стоящими бок о бок в конце тропинки. И здесь тоже стоял Симадзуно-Тадатуне.

– Тадатуне! – закричал Уилл и обнял молодогодворянина. – Как я рад! Я думал, что ты погиб.

– Я был одним из семидесяти самураев,последовавших за штандартом моего дяди и прорубивших себе дорогу сквозь рядыэтого предателя Кобаякавы, – ответил Тадатуне. – Всю дорогу до Осаки мыпромчались галопом и там погрузились на корабль. Солдаты Токугавы погнались занами, но мы завязали бой и прорвались в Бунго.

– Я слышал рассказы об этой битве, – сказалУилл. – Славная была рубка. Я предполагал, что ты погиб именно тогда, ведь тыже был ранен.

– Ничего серьёзного – и вот я стою передтобой, живой и здоровый. И счастлив быть гостем в твоём доме, Андзин Сама, ведьво время нашей последней встречи моей печальной обязанностью было приговоритьтебя к смерти. – Это было твоим долгом, – согласился Уилл. – А твой дядязаключил мир с принцем?

– Отныне мы выступаем под знаменем, украшеннымзолотым веером. Кстати, двое людей, предавших тебя – де Коннинг и ван Оватер, –обезглавлены за лжесвидетельство.

– Обезглавлены? О, Боже! – Уилл непроизвольнопотёр собственную шею.

– Они заслужили это, Уилл, – сказал Сукэ. –Ложь, как я тебе говорил при нашей первой встрече, гораздо хуже даже трусости.А теперь идёмте, сегодня праздник, а не время для размышлений о судьбе двухжалких мошенников.

Кимура, стоявший в дверях, хлопнул в ладоши, итут же появились две девушки с чашками дымящегося зелёного чая. Сукэ уселся и сбольшим облегчением отхлебнул напиток.

– Я пригласил господина Тадатуне быть твоимучителем, Уилл. Когда было решено посвятить тебя в самураи, мой господин Иеясусам хотел стать твоим наставником. Однако это не имеет прецедентов, и, крометого, это довольно долгий процесс, значит, он не сможет отдаваться ему сдолжной целеустремлённостью. Когда он спросил о кандидате, я подумал, что лучшевсего с этим справится твой первый японский друг.

– Я благодарен вам обоим, – ответил Уилл. – Норасскажите же мне наконец об этом посвящении в самураи. Должен признаться, мнекак-то не по себе. Это займёт много времени?

– Для японского юноши это дело нескольких лет,– начал Тадатуне. – Но сюда, конечно, включается и всё остальное. В твоёмслучае нам за несколько месяцев нужно пройти курс обучения, которому ты долженбыл бы подвергаться с трёх до пятнадцати лет.

– За несколько недель, – поправил Сукэ. – Господинпринц с нетерпением ждёт закладки первого корабля, а этим должен руководитьАндзин Сама. В ближайшем будущем он лично посетит Ито и надеется найти тебятам.

– Тогда нам нужно приступить немедленно, –решил Тадатуне.

Сукэ улыбнулся.

– Дай по крайней мере время Андзину Саменасладиться новым домом. Я распорядился, чтобы вечером нас развлекали несколькоженщин.

– Женщин? – нахмурился Уилл. – Гейш. Не путайих с проститутками, Уилл. Только что ты спрашивал, не испытываем ли мы потребностивремя от времени сбрасывать свою важность и величественность. Конечно же,самурай не может позволить себе это на людях или даже в присутствии толькочленов своей семьи. Поэтому обращаются к гейшам, которых обучают искусствуразвлекать почти с детства. Случается, что к концу вечера они выполняют иплотские желания. Так делают многие. Но случайность – это не для Косукэно-Сукэ. И не для Андзина Самы, могу тебя в этом заверить. Сегодня вечером мыбудем поздравлять нового владельца поместья Миура.

– Поэтому я пью за тебя, друг мой Андзин Сама.– Тадатуне поднял свою чашку. – Пусть твоя слава никогда не уменьшится, пустьтвои корабли бороздят все моря и океаны мира и никогда не тонут.

– Это непотопляемые корабли Андзина Самы, –присоединился Сукэ и выпил.

Стакан Уилла был пуст. Но девушка – её звалиКита – уж снова доливала его из кувшина, стоя рядом на коленях. Кита.Прелестное имя для прелестной штучки. Она прислуживала ему за обедом, какобычная служанка, и всё же здесь было нечто большее. Она знала, что за этимпоследует, и ждала того же и от него. В её поведении не было и намёка напохотливость – ни в едином слове или поступке. Но, прислуживая, она создаваланеповторимую атмосферу интимности. Привычной интимности, которая началась снатирания тела. Он не мог отделаться от мысли, что все это здесь привычныйритуал. Во всей Японии. Все – привычный ритуал.

– Благодарю вас, друзья мои, – сказал он. –Человек, который изобретает непотопляемый корабль, если такое вообще возможно,прославит своё имя в веках. Но я подозреваю, что это мне не по плечу.

– Чепуха, – заявил Тадатуне. – Нет такой вещи,которая не по плечу Андзину Саме.