— В его автомобиле нашли пистолет, из которого стреляли в девушку, — деловито ответил Павленко.

Борис переглянулся с Мишей. Он не верил своим ушам, разве такое возможно?

— На заднем сидении моей машины букет. Я приехал сделать предложение Даше, а не убить ее! — отрезал Миша.

Павленко демонстративно распахнул незапертую заднюю дверь автомобиля. Заботливо выбранного для Даши букета роз не было.

— Что за черт! — воскликнул молодой человек. — Цветы лежали здесь, как и кольцо в футляре!

— Это неважно! — оборвал капитан Павленко. — Хоть десять букетов и столько же колец! В вашей машине найдено орудие преступления!

Борису надоела сомнительная история, в которую попал его племянник. Он обратился к Павленко, едва сохраняя благожелательный тон:

— Товарищ капитан, кому подчиняется ваше отделение?

— С недавнего времени подполковнику Валентине Лисицыной, — недовольно ответил он.

— Очень хорошо! — воскликнул Борис и набрал телефонный номер. — Добрый день, Валентина Васильевна! Во-первых, поздравляю с назначением, а, во-вторых — моя семья снова в беде…

******

Валентина Лисицына внимательно читала оперативный отчёт, наспех составленный капитаном Павленко. Периодически она отрывалась от чтения, откидывалась на спинку удобного кожаного кресла и погружалась в раздумья.

Бегло закончив изучение отчета, она позвонила капитану Фёдорову:

— Игнат Сергеевич, если вы не заняты, зайдите ко мне.

Дверь ее нового кабинета вскоре открылась, и вошел Фёдоров с нагловатой пигалицей, возмущённые возгласы которой слышались ещё в коридоре.

— Что происходит?! — воскликнула Валентина Васильевна. — Вы по какому вопросу, девушка? - Она привстала, поправила очки, сверля глазами незнакомку.

— Я Юля… — пролепетала пигалица. — Юлия Юрьевна Светлова, стажёр, направленный институтом МВД в ваш отдел.

Лисицына заметила волнение девушки, скрывающееся за внешней непринужденностью. Совсем молоденькая, белокурая, с веснушками — в отделе по особо тяжким…

— Тогда вам надо сначала в отдел кадров, они у нас распределяют студентов, — мягко ответила Лисицына.

— А я хочу к вам! И только к вам! — возразила Светлова. — Под ваше личное руководство, а не для формального обучения у молоденьких неопытных лейтенантов, которые сами ничего не знают. Именно к ним и направляет административный отдел, так как серьезные следователи не хотят обузы в лице напарников.

Лисицына окинула Юленьку, как она мысленно назвала девушку, сомневающимся взглядом. Такую же удручённость выражало лицо Игната. Совсем недавно он сам был молоденьким стажёром, которого Валентина терпеливо учила.

— Почему бы и нет? — протянула она. — У нас как раз новое дело, которое я забрала сегодня утром у Павленко. Игнат, никогда не угадаешь, кто фигурант! Помнишь строительный холдинг Колосовских? Дело шестилетней давности?

— Ещё бы! — воскликнул Игнат. — Мое первое серьезное расследование.

Лисицына пригласила молодых людей сесть к столу и вручила Игнату отчёт. Он бегло, но с интересом пробежался глазами и ответил:

— Предлагаю выехать на место преступления.

Юленька захлопала в ладоши от радости, будто ей предстоял поход по магазинам или поездка к морю. Лисицына строго посмотрела на девушку, протянула ей чистый листок бумаги и ручку:

— Записывайте. Жду вашего профессионального заключения по следующим пунктам…

Юленька закусила нижнюю губу и приготовилась писать.

— Итак, расстояние, с которого стреляли в Крылову. Для начала изучите отчёт Павленко. Оружие, найденное в машине Михаила Колосовского — пистолет с оптическим прицелом. Юлия Юрьевна, мне нужна характеристика оружия, точность прицела, размер и калибр пули… В общем, все. Кстати, пулю не нашли, поэтому утверждать, что в Дарью Крылову стреляли из этого оружия, мы не можем.

— Так что вы хотите узнать о расстоянии? — уточнила Юлия.

— Прежде всего, почему Даша выжила? Почему при выстреле практически в упор, пуля не прошла навылет?

Игнат молчаливо кивал, соглашаясь с Лисицыной. Отметив для себя ещё несколько пунктов, он вызвал дежурную машину.

«Живи… живи» — беззвучно шептали губы Миши. Он выполнял приказы следователей, пытался отвлечься от их восклицаний: «К стене! Фамилия? В чем обвиняетесь?»

«Колосовский… Михаил Львович…» — а в мыслях лишь одно: «Живи… живи, любимая…». Тело двигалось медленно, словно заржавевшее, глаза видели будто сквозь пелену. Звуки, приказы… словно сквозь вату.

Мишу привезли в СИЗО. Камера с тусклым светом была одиночной, что удивило его. Он лёг на жесткую койку и закрыл глаза.

Дашенька… Ее окровавленная грудь, синие губы и безжизненные, потухшие глаза с новой силой восставали в ужасающих видениях. В носу по-прежнему стоял железный запах крови. Нет, если он не узнает, что с Дашей, то просто свихнётся! Миша только в камере почувствовал, как замёрз. Пиджак Бориса в промозглый сентябрьский день слабо защищал от непогоды. Солнечный луч одиноко пробрался через узкое окно камеры. Миша жадно подставил лицо солнцу, вбирая слабое, нежданное для сентября тепло.

Не прошло и часа, как Берта привезла вещи для Миши. Растерянная, она едва сдерживала слёзы, когда следователь спросил фамилию заключённого.

— Колосовский! — окликнули его снаружи. Лязгнул замок железной двери камеры. В дверном проёме появился следователь с рюкзаком для Миши. Тот равнодушно бросил его в угол.

— Там записка, — сказал следователь вполголоса. Миша оживился, вскочил с кровати и кинулся к бесценному листочку, подарившему надежду. Почерком матери было написано: «Мишенька, Даша жива. Состояние тяжелое, но она держится».

*****

— Борис Михалыч, я сейчас поеду в СИЗО… Сама допрошу вашего племянника, — шептала Лисицына, чтобы не потревожить Дашу. Разговор сопровождался мерным шипением аппаратов жизнеобеспечения. Борис внимательно наблюдал за девушкой. Она казалась спокойной и умиротворенной несведущему в медицине человеку.

— Валентина Васильевна, передайте Мише новости о состоянии Даши, прошу вас. Он не стрелял. Влюбился в неё по уши, причём давно. Я наблюдал своими глазами, не сомневайтесь… — сказал Борис, гипнотизируя пляшущие цифры аппарата.

— Уверяю вас, что разберусь во всем, — сказала Лисицына, когда они покинули палату. — Меня волнует безопасность Михаила не меньше, чем девушки.

Борис удивлённо посмотрел на неё, но объяснений требовать не стал. Они вышли на улицу, в туманную сентябрьскую мглу и условились встретиться на следующий день в отделении.

Бориса не покидала мысль, оброненная Лисицыной в больнице. Почему покушение на Дашу совершилось именно после приезда Миши? В день их долгожданной, подстроенной Борисом встречи? Ведь девушка вернулась в Красноярск давно, в отличие от Миши, и была уязвима для преступника?