ее снова и снова, пока я не кончу в нее столько раз, что она не сможет не забеременеть от этого. Ее это тоже возбуждает и доказательство тому — мои пальцы, ее киска такая мокрая, что, даже несмотря на ее тугость, я не думаю, что мне будет трудно войти в нее.

Я ввожу в нее пальцы, а другой рукой освобождаю свой ноющий член и обхватываю его рукой, когда я стону.

— Вот так, — бормочу я ей на ухо, загибая пальцы внутри нее, поглаживая ее до оргазма, который мне нужен, прежде чем я введу в нее свой член. — Поглаживай мой член, милая. Блядь, все, что ты делаешь, так чертовски приятно. — Незадолго до Марики было время, когда женская рука на моем члене уже не так сильно меня волновала, но одно ее прикосновение заставляет меня пульсировать, биться о ее ладонь, как неопытный мальчик, и я стону в мягкую кожу ее шеи от ощущения ее влажного тепла вокруг моих пальцев, отчаянно желая почувствовать его вокруг своего члена.

Она выдыхает мое имя, ее бедра качаются на моей руке, и я чувствую момент, когда она сдается, когда она забывает обо всем, что ее может волновать, кроме того, как сильно она хочет меня.

— О Боже, я…

— Кончай, милая. — Я впиваюсь зубами в ее горло, и она вздрагивает, снова сжимая мои пальцы. — Кончи для меня, чтобы я мог трахнуть тебя.

Она вскрикивает, оргазм захлестывает ее, и мысль о том, что мне нужно заставить ее кончить, прежде чем я смогу ввести в нее свой член, заводит меня еще больше. Я чувствую, как сперма капает с кончика, стекает по ее пальцам, скользит по моей упругой плоти, пока она гладит меня во время кульминации, ее рука замирает и сжимает мой член, а я обхватываю рукой ее бедро, чтобы она не потеряла равновесие, когда у нее слабеют колени.

Я сдвигаю ее платье на бедра, дотягиваюсь до ее ноги и зацепляю ее за свою, подаваясь вперед и оказываясь между ее дрожащих бедер. Я все еще чувствую, как она бьется в спазмах, когда я вхожу в нее, и стону от ощущения того, какая она горячая и мокрая, сгорая внутри, когда я крепко целую ее, а моя вторая рука погружается в ее волосы.

— О боже, Тео… — стонет она в поцелуе, ее бедра бьются об меня, встречая каждый толчок, пока я трахаю ее у двери. Я действительно планировал отвести ее наверх, хотел, чтобы наш первый раз здесь состоялся на огромной кровати с балдахином в главной спальне, но я говорил серьезно, когда сказал, что не могу ждать. Мысль о том, что может получиться в результате того, сколько раз я кончал в нее до сих пор, заставляет меня хотеть этого еще больше. Даже когда я проникаю в нее так глубоко, как только могу, удовольствие пульсирует в моих венах, я уже думаю о том, когда в следующий раз окажусь внутри нее.

Я чувствую себя ненасытным, как будто не могу насытиться. И судя по тому, как Марика задыхается, двигается на мне, стонет, я думаю, что она не отстает.

— Боже, как же в тебе хорошо. — Я снова вхожу в нее, задерживаясь на мгновение, и когда я замираю на секунду, она извивается, требуя большего. — Так чертовски… — простонал я, и слова потерялись, когда она забилась в спазмах вокруг меня, и я резко вышел из нее, повернув ее лицом к двери, и задрал ее платье на талии, глядя на ее идеальную задницу, когда я наклонил ее к ней.

Мой член блестит от того, насколько она мокрая, покрытая ее возбуждением и моей спермой, и я снова вхожу в нее, испытывая боль даже от того, что нахожусь вне ее тесного тепла. Она вскрикивает в тот момент, когда я это делаю, прижимается лицом к тяжелому дереву двери, а я нащупываю ритм, впиваясь пальцами в ее бедра. Удовольствие почти слишком велико, оно напрягает каждую мышцу моего тела, лучше, чем все, что я когда-либо чувствовал с кем-либо прежде. Я знаю, что не продержусь так долго, как хочу. Я постоянно разрываюсь между ужасным возбуждением от мысли о том моменте, когда я кончу в нее, и желанием тянуть это как можно дольше, чтобы продолжать чувствовать это.

— О…, — снова стонет она, и непрерывный поток звуков наслаждения срывается с ее губ, как музыка, пока я снова и снова насаживаюсь на нее. Я скольжу руками по изгибам ее задницы, представляя себе момент, когда я смогу трахнуть ее туда, но не сейчас. — О Боже, я… я…

Я чувствую, как она снова кончает, сжимаясь вокруг меня, как в тисках, втягивая меня глубже, когда она бьется об меня, ее мягкая попка снова прижимается к моим бедрам, а я содрогаюсь от ее содрогания, зная, что нахожусь всего в нескольких секундах от собственного освобождения. Мои яйца напряжены и почти болезненны, они жаждут разрядки. Я даю себе мгновение насладиться сладким экстазом, чувствуя, как она напрягается и пульсирует вокруг меня, прежде чем я крепко хватаюсь за ее бедро и позволяю себе кончить.

Боже, это так чертовски приятно. Я вливаюсь в нее, выбрасывая горячую сперму в ее киску, а она кричит от ощущений, задыхаясь, когда я стону ее имя. Я продолжаю двигаться, продолжаю трахать, желая вогнать себя в нее как можно глубже, пока она бьется об меня, ее собственные афтершоки все еще пульсируют вокруг моей длины, а я кончаю сильнее, чем когда-либо с кем-либо.

Каждый раз с Марикой я чувствую себя так, как никогда не чувствовал.

Когда я наконец прекращаю входить в нее, она уже задыхается, содрогаясь. Я медленно позволяю себе выскользнуть из ее идеальной, сладкой киски, наслаждаясь тем, как моя сперма бьется о ее розовую плоть, стекая по ее бедрам. Ее лицо раскраснелось, когда она стягивает юбку и тянется к трусикам, и когда она наклоняется, чтобы достать их, на уровне глаз с моим все еще пульсирующим членом, в моей голове промелькнула идея, от которой я едва не застыл на месте.

Я протягиваю руку вниз и касаюсь ее щеки.

— Ты будешь для меня хорошей девочкой, — бормочу я, проводя пальцами по ее челюсти, — и вычистишь для меня мой член,