диеты. Первым из этих исследований было, конечно, первоначальное Исследование семи стран. После этого самым большим усилием было исследование EPIC с греческой когортой Трихопулос. Это и более мелкие подобные исследования были многообещающими, но не могли по самому своему дизайну дать окончательных результатов (поскольку эпидемиология может показать только ассоциации), и многие из результатов, которые они предлагали, были противоречивыми. Различные исследования показали, например, что средиземноморская модель питания была связана с уменьшением распространенности диабета, метаболического синдрома, астмы, болезни Паркинсона и ожирения, и эти результаты были обнадеживающими.

Однако Трихопулос обнаружила, когда объединила данные своих греческих обследованных с данными европейцев из других стран, которые также участвовали в исследовании EPIC, в общей сложности около 74 600 пожилых мужчин и женщин из девяти стран, что средиземноморская диета достоверно не коррелировала со снижением коронарного риска[121].

Эти эпидемиологические исследования по-прежнему страдали от нечеткого определения диеты. Тем не менее в то время как Ферро-Луцци отказалась от попыток найти решение проблемы, Трихопулос продолжала заниматься этим. В 1995 году она разработала Оценку средиземноморской диеты, свела всю диету к восьми компонентам и присвоила каждому балл[122]. Человек заработал бы одно очко за то, что съел «большое количество» из каждой из «защитных» групп продуктов питания (они включали овощи/картофель – 1; бобовые/орехи/семена – 2; фрукты – 3; злаки – 4). Всего было четыре возможных очка. Еще три балла максимум можно было бы заработать, потребляя «низкое количество» из каждой из «вредных групп» продуктов питания (высокое соотношение оливкового масла к животным жирам – 5; молочные продукты – 6; мясо и птица – 7). Пункт 8 был алкоголем, и человек получал очко за этот пункт, достигнув среднего уровня потребления.

Оценка Трихопулос значительно упростила изучение средиземноморской диеты, и исследователям это понравилось. С тех пор было введено два десятка других аналогичных оценок, включающих от семи до шестнадцати пищевых компонентов. Но не все были убеждены в их полезности. В ходе всестороннего обзора индексов группа профессоров Барселонского университета выразила серьезные сомнения. Например, что такое «много» овощей и что такое «мало» мяса?[123] Кроме того, такого рода индексы без какой-либо научной основы предполагают, что каждый компонент в равной степени связан с сердечно-сосудистыми заболеваниями. Но можем ли мы сказать, что тот, кто не ест овощей (минус 1 балл), и другой человек, который не ест орехов (также минус 1 балл), увеличили свой риск на одинаковую величину? Нет никаких оснований для определенного ответа на этот вопрос.

С более резкой критикой выступил Энди Р. Несс, заведующий кафедрой эпидемиологии Бристольского университета, который сказал мне, что баллы, в дополнение к другим их проблемам, «не учитывают общее потребление энергии (калорий), в то время как при всех других исследованиях, которые мы проводим в этой области, мы корректируем количество потребляемой людьми пищи». В целом, по его словам, глядя на эти баллы, можно было понять, что критическое мышление при их создании не применялось.

В свою защиту Трихопулос отвечает, что ее усилия, по крайней мере, продвинули область вперед, и это правда. Что кажется совершенно неизбежным, так это то, что упорство в уклонении от четкого определения диеты почти привело к «мягкому» научному подходу, открывшему дверь для страстей и предвзятости.

«Мы как команда Афинской медицинской школы хотим сохранить то, что на протяжении многих поколений мы развивали. Это наш призыв!» Трихопулос однажды сказала мне, и это, похоже, подтверждает мнение ее коллег о том, что она мотивирована не столько наукой, сколько «Матерью Грецией». «Антония, возможно, виновна, как и все мы, в том, что думала сердцем», – говорит ее бывшая коллега Элизабет Хельсинг, которая в качестве советника по вопросам питания для Европы от ВОЗ участвовала во всех первых работах по средиземноморской диете. «Многие из нас руководствовались не головой, а сердцем. Доказательств никогда не было достаточно». Или, как гарвардский эпидемиолог Фрэнк Б. Ху со своими коллегами писал в 2003 году, средиземноморская диета «была окружена таким же количеством мифов, как и научных доказательств».

Средиземноморское побережье Индии: проблемы с клиническими исследованиями

Все еще оставалась возможность, что хорошо организованные клинические исследования, способные продемонстрировать причинно-следственную связь, могут, наконец, показать, что средиземноморская диета является эффективной. Где были эти исследования? Ну, их было несколько, но проблема заключалась в том, что они были «в средиземноморском стиле», и все же, даже в этом случае, они служат ратными конями доказательств эффективности диеты, неоднократно и активно цитируемыми. Поэтому на них стоит взглянуть вкратце, хотя бы для того, чтобы показать, насколько далеко эксперты по питанию могут пойти в распространении доказательств в поддержку любимой гипотезы. Первым было Лионское исследование питания и сердечно-сосудистых заболеваний, результаты которого были получены в 1994 году. Исследователи из кардиологической больницы в Лионе, Франция, взяли группу из шестисот человек среднего возраста (почти все были мужчинами), которые перенесли сердечный приступ в течение предыдущих шести месяцев, и разделили их на две равные части. Люди в контрольной группе должны были следовать обычным рекомендациям своих врачей, а остальным (экспериментальная группа) было поручено придерживаться средиземноморской диеты. Исследователи хотели подражать критской диете 1960-х годов, но не могли понять, как им убедить французов принять оливковое масло с непривычным для них вкусом. Вместо этого они разработали специальный маргарин из рапсового масла и бесплатно раздавали его в бутылках каждые два месяца. Также советовали придерживаться средиземноморской диеты в части употребления рыбы, белого, а не красного мяса (и в целом есть меньше мяса), а также большего количества фруктов и овощей.

Примерно через два года в экспериментальной группе, члены которой питались маргарином, у трех человек случился инфаркт со смертельным исходом, у пяти без фатального исхода по сравнению с шестнадцатью смертельными и семнадцатью несмертельными случаями в контрольной группе. Смертность от других причин также была ниже в группе, употреблявшей специальный маргарин (восемь по сравнению с двадцатью в контрольной группе). Различия в выживаемости между двумя группами были настолько резкими, что исследователи преждевременно прекратили эксперимент, чтобы назначить всем средиземноморскую диету. И в течение почти двух десятилетий Лионское исследование было сверхпопулярным и везде цитировалось как ключевое доказательство эффективности диеты.

Тем не менее в нем было достаточно методологических пробелов, чтобы заставить любого разумного человека задуматься: оно было небольшим («безнадежно недостаточным», что означает недостаточное количество участников, как прокомментировал один ученый). Более того, помимо маргарина, участники исследования изменили свой рацион по сравнению с тем, что они обычно ели, лишь совсем слегка, съедая чуть больше рыбы – около полоски анчоуса в день, – а также небольшую морковь и половину небольшого яблока дополнительных фруктов и овощей в день, по сравнению с контрольной группой. И эти различия, очевидно, были несущественными, учитывая, что только горстка пациентов из контрольной группы