– Вообще-то есть. Сложить оружие и восстать против хозяев. Можете присоединиться к нам в любой момент.

– То есть пересечь границу и дать вышибить себе мозги, – говорю я, касаясь раны на виске.

– Второрожденным Мечам нужен лидер, который укажет им путь.

– Я помогу вам разобраться с метками, а потом вы оставите меня в покое. Я не выдам третьерожденных и шпионов.

– Ты не в том положении, чтобы предъявлять требования, Розель.

– В каком смысле?

– У меня твои друзья. Если не сделаешь, как велено, я сначала прикончу их, а потом и тебя.

– Это называется «гарантированное взаимное уничтожение», Долтри. Без меня вам конец. Я ваш единственный шанс проникнуть в Удел Мечей, да и в любой другой Удел. Если вы меня не вернете, за мной явится торговец оружием. Его товар пока еще нигде не учитывается, и многое попадает сюда. Если его официальный представитель не вернется, он очень разозлится.

Долтри смотрит на меня и искренне улыбается.

– Дюна будет очень тобой гордиться. Чего ты хочешь?

– Мои друзья получат новые метки и новую жизнь перворожденных. Где-нибудь у моря, подальше от постоянной угрозы военных действий. Вы будете защищать их всеми доступными средствами. Деньги для них я раздобуду. Договоримся о передаче, когда я вернусь в Мечи.

– У тебя есть деньги? – интересуется Долтри. Хотя, кажется, он совершенно не удивлен.

– Я официальное лицо оружейной компании, в стране гражданская война. Деньги не проблема.

– Как ты убедишь начальство, что стала просто жертвой обстоятельств? Пока все выглядит так, словно ты виновна: сбежала вместе с друзьями на вражескую территорию.

– Будет нелегко. А одного из цензоров и вовсе не получится обмануть – он мечтает превратить меня в личную боксерскую грушу. Возможно, от него придется избавиться.

– Тогда у тебя проблемы. Подумай как следует, может, лучше остаться с нами?

– Это только навредит вам. Лучше вернуться. Вы просто позволяете мне одержать верх в споре: хотите заставить меня думать, что я сама принимаю решения, чтобы в итоге я поступила так, как нужно вам. Все это, как и вся эта война, пустая трата времени, – объясняю я. Долтри прищуривается и выпрямляет спину, ожидая продолжения. – Я поняла ваш намек: когда вы сделаете меня Верховным Мечом, я смогу все изменить.

Долтри безуспешно старается спрятать улыбку, но она все равно отражается в его глазах. Он впечатлен, что я его раскусила.

– Ты понимаешь, каково приходится второрожденному, совершившему Переход, Розель. Единственный человек, которого ты за всю жизнь полюбила – третьерожденный. Метка вышла из строя, и ты узнала, что такое беспредел Ценза. Тебя преследовал безжалостный агент. Ты оказалась втянута в войну, где нет победителей, где тебе приказали добивать раненых солдат. – Он бросает мимолетный взгляд на Рейкина. – Многим пришлось умереть, просто чтобы показать тебе, как на самом деле устроен наш мир и что лишь ты можешь все изменить.

Обо всем этом я только догадывалась, но дела именно так и обстоят.

– Если я стану Верховным Мечом, мне придется все время противостоять Фабиану Боуи и Гришолму. Одно их слово – и вся моя сила растает.

– С твоим обаянием и умом им до тебя далеко. Их власть абсолютна, но ты завоюешь сердца своего народа. Я в тебя верю, Розель. Ты с рождения ни разу меня не разочаровала. Ты – Королева Мечей.

– Есть и еще кое-что – я люблю брата.

– Мне жаль.

– Для вас это ничего не меняет, верно?

– Да.

– Мне нужно вернуться на корабль. Я улетаю сегодня же.

– Вряд ли это хорошая идея. Лучше оставить судно здесь. Тогда они не смогут проверить данные и не обнаружат, что отказ оборудования лишь уловка. Мы доставим тебя обратно по воде. Рейкин обо всем договорится. Он даст тебе хакерскую программу с автозапуском, которая позволит нам проникнуть в систему производственного контроля. Тебе просто нужно будет пронести ее внутрь. Раз уж вы с Рейкиным так близко знакомы, он и будет твоим связным. Естественные отношения всегда выглядят достовернее, а Рейкин умнее, чем кажется. Да и стесняется меньше многих, что тоже на пользу. Что касается боя – я тренировал его лично, как и Дюну, так что вы и в этом аспекте друг другу подходите. – Долтри наконец встает. – Если понадоблюсь, передай через него. А ты, – бросает он Рейкину, – позаботься, чтобы ей удалили шрам.

– Все будет сделано, – кивает Рейкин, провожая Долтри к выходу.

– Хоторн… – говорю я вслед, – Хоторн Тругрейв тоже с вами связан?

Долтри оглядывается:

– Нет. Он никогда не был одним из нас.

– Это вы убили его брата, чтобы меня с ним разлучить?

– Нет. Нам нравился этот солдат. С ним ты была счастлива. Я думаю, что его брата убил другой твой союзник – торговец оружием.

Все верно. Этого я и боялась с тех пор, как попросила Клифтона забрать Хоторна из пехоты. Показала ему свое слабое место.

– Врата Зари хотят перемен, Розель, – продолжает Долтри. – Общество Розария заинтересовано в сохранении статус-кво, в превосходстве перворожденных аристократов. Не думай, что мы одинаковые. Наша единственная точка соприкосновения – забота о твоем благе.

Дверь закрывается. Я молча изучаю потолок. Голова гудит. Никак не могу лечь поудобнее – все болит.

– А если бы убили твоего брата, Рейкин? Что бы ты сделал?

Тот безмолвно подходит к окну. Стоит в лучах солнца, напоминая статую божества.

– Я бы взял на поле боя фамильный меч, чтобы убить как можно больше врагов, пока самого не свалили бы на землю. А потом меня бы спас крошка-Меч. – Он достает из кармана какой-то предмет. Это мой фонарик. Рейкин внимательно его изучает. – Вернул бы вещицу тебе, но слишком к ней привязался.

– Что случилось с твоим братом?

– Радикса убили цензоры. Ему было всего десять.

– Третьерожденный?

– На самом деле пятый, – невесело улыбается Рейкин, – но они этого не знали. Они и мать убили, и протащили ее тело по улицам города.

– Прости. – Бросаю взгляд на его левую руку: там горит золотая звезда. – Ты перворожденный.

– Да. У меня трое братьев. Двое младших скрываются. Я позабочусь, чтобы им выдали новые метки.

– А где твой второрожденный брат?

– Мы ничего не слышали о нем уже два года – с тех пор, как он совершил Переход.

– Как его зовут?

– Рэнсом Винтерсторм. У моего отца было нестандартное чувство юмора[2]. Я бы вас познакомил, но он умер, защищая мать.

Стало понятно, как Рейкин оказался на поле боя в тот мрачный день.