– Это случилось, когда ты покидала дом?

– Да, – хриплю я в ответ.

– Но как же Хоторн?! – показывает в обратном направлении Эдж.

– С тех пор как он ушел, я ни словечка от него не получила. Как ты сказал, он теперь перворожденный. Хоторн нас бросил.

– Пока мы дышим, есть надежда.

– Тогда надо дышать изо всех сил, – говорю я, стирая слезы рукавом.

– Так что за план?

– Ну, на полигон мы не летим.

– Нет?

Я качаю головой.

– Я инсценирую сбой в системах корабля и посажу его на вражеской территории. Нам нужно в Удел Звезд.

– Так вот что ты придумала! – бледнеет Эдж. – Перейти на сторону врага?

– Только так можно спасти жизнь Хэм.

– Чтобы нас прикончили Врата Зари?

– Надеюсь, нет. Твоя задача охранять Хэммон – болтай что хочешь, тверди, что она беременна и вам нужно убежище. Просто стой на своем.

– А как же ты?

– А мне придется туго, Эдж… – Мой голос немного дрожит. – Иначе никак. Они будут бить меня, но кто-нибудь все равно выслушает. И тогда все наладится. У меня есть то, что им нужно.

Недалеко от границы в наушниках начинает звучать тревожный сигнал, предупреждая, что дальше продвигаться к Звездам опасно. Эджертон берет управление на себя и показывает, как лететь на малой высоте, избегая детекторов. Он ведет «Антроскоп» в зону последних боевых действий. Земля внизу покрыта разлагающимися трупами и вспахана военной техникой.

Корабль приземляется на открытой местности.

– И что дальше?

– Ждем.

Вскоре нас окружает толпа вражеских бойцов. Когда я встаю, у меня дрожат колени.

– Вот и все. Я иду первой. Оставайся с Хэммон и защищай ее, сколько сможешь.

– Первым должен выйти я! – возражает Эдж.

– Нет. Ты должен защищать своего ребенка. Я знаю, что делаю.

Вранье!

Стиснув зубы, Эджертон кивает. Я вешаю на плечо сумку Флэнниган и выхожу с поднятыми руками. Солдаты выкрикивают противоречивые приказы. Делаю несколько шагов и останавливаюсь.

– Мне нужно поговорить с кем-то, кто знаком со Звездой Флэнниган. У меня для него важное сообщение.

– Никогда о такой не слышал, – рычит звероподобный боец.

Они начинают бесноваться и орать:

– Убейте чертову суку!

– Это Розель, дочь Верховного Меча!

– Отстрели ей башку!

В грудь и лицо летят куски грязи. Изо всех сил стараюсь не вытирать их.

– Мне нужен человек Флэнниган, – твержу я. – Я принесла кое-что ему.

Боец передо мной сплевывает в грязь и рычит:

– А я – тебе. – И пробивает хук слева.

Уворачиваюсь и повторяю вновь:

– Флэнниган – это девушка, пират. У меня от нее сообщение. Это важно!

Мерзкий тип наносит апперкот. Отскакиваю назад, но нарываюсь на чей-то еще кулак. Я едва не падаю, в ухе звенит, толпа гогочет и смеется. Чутье подсказывает достать меч, но я не могу. И сбежать не успею – меня просто убьют, а потом доберутся до Хэммон и Эджертона. Остается смириться.

Со всех сторон сыплются удары. Меня шатает из стороны в сторону, тошнит, перед глазами двоится. Особенно мучительны пинки по почкам. Я не помню падения на землю, только тяжелый ботинок, обрушившийся на грудь, цветные пятна и больше ничего.

* * *

Голова неподъемная, все залито красным. Пытаюсь открыть глаза, но веки отказываются повиноваться.

– Эй, ты! Очнись! – Кто-то хлещет меня по щеке.

– Ублюдок, не тронь девушку! – ревет мужской голос. – Следующий, кто ее ударит, – покойник. Поняли? Если она умрет, я всех вас закопаю, грязные животные!

– Да ты и правда не бредил, Рейкин. Твою жалкую шкуру на самом деле спасла Розель Сен-Сисмод. Ты глянь на ее руку! – восклицает другой.

– Вижу! – рявкает первый.

К горлу подкатывает, тело содрогается от сухих спазмов. Чьи-то руки подхватывают меня под плечи и колени, поднимают вверх. Голова ударяется о твердую грудь. Я издаю мучительный стон.

– Знаю – больно, – негромко говорит мужской голос. – Больше я никого к тебе не подпущу. Возьми ее пожитки, Денни, и передай ему. Скажи, я забрал ее в лазарет.

* * *

От меня разит кровью, мочой и рвотой. Больше всего мочой. Пытаюсь открыть глаза, но на них что-то скользкое. Хочу стряхнуть это, но кто-то осторожно убирает мою руку.

– Не трогай. Пиявки сами отвалятся. – Определенно мужчина.

– Что за средневековая… пытка… – хриплю я. Голос словно чужой.

– Зато они снимут опухоль, и ты сможешь открыть глаза. Ты знаешь, куда попала?

– Звезды… – выдавливаю я. – Врата.

– Верно. Это база Врат Зари. Ты знаешь, кто я?

– Человек… Флэнниган.

– Нет.

Издаю отчаянный стон.

– Мне он нужен!

Посетитель гладит большим пальцем шрам на моей ладони.

– Я друг… Друг, более привязанный, нежели брат, даже к ангелу с черным сердцем.

– Это ты… – Я облизываю губы.

– Я.

– Больно…

– Знаю. Поспи. – Мне в руку впивается что-то острое.

* * *

Резко просыпаюсь, полузастонав-полувсхлипнув. Я на кровати в красивой комнате, но кажется, что лежу на углях. Я и раньше испытывала боль, но такую – никогда. Болит все. Веки тяжелые, в голове пульсирует. Приказываю себе сконцентрироваться.

На стенах – панели красного дерева. Большие окна задрапированы белоснежными портьерами. Высокий потолок с декоративной лепниной и яркой люстрой. Наверное, так выглядит смерть.

Я шарю рукой по кровати: постельное белье мужское, и все равно великолепное, простыни мягкие, как во Дворце Мечей. Под головой пухлая подушка. С трудом поворачиваю шею.

Рядом сидит мужчина. У него глаза цвета морской волны и темные волосы. По бокам выбриты, а на макушке длинные – модная прическа, как у Габриэля. Ему примерно двадцать четыре или двадцать пять, со времени нашей последней встречи на поле битвы он повзрослел на год.

– Винтерсторм.

– Ты знаешь, как меня зовут… – говорит он низким голосом, который иногда мне снится. В ответ я показываю правую ладонь с выжженным на ней гербом. – Почему ты его не удалила?

Роняю руку на одеяло, в основном потому, что держать ее на весу слишком больно.

– Тогда мне пришлось бы рассказать врачам, как я его заработала. О таких ранениях они обязаны докладывать. Кому принадлежит герб, выяснить не сложно. За тобой бы сразу послали агентов Ценза…