— А зачем вы наглеете?

— Я наглею? — поразился Аронов. — Я всего лишь признался влюбви. Вам, между прочим. Ах-ахах, она хмурится. Не бойтесь, насиловать вас небуду.

Я никогда никого не насилую.

— Куда уж вам, — усмехнулась Денисия. — Вас самого сейчасбезнаказанно можно насиловать. Ну хватит. Пожалуйста, идите в койку, —попросила она и пригрозила:

— А то я сейчас уйду, и делайте что хотите.

Аронов встрепенулся:

— Я могу делать все, что хочу?

— Только после того, как я уйду.

— А если я лягу, вы не уйдете?

— Нет.

Он не поверил:

— Обманете, я знаю.

— Почему?

— Потому, что вы очень вредная девушка.

Денисия рассердилась:

— Что вы сказали?

— Да-да, уж я-то знаю. Вы очень вредная девушка, —бесстрашно подтвердил Аронов и грустно добавил:

— Для моего здоровья. Вы сгубили меня.

— Чем же? — скептически поинтересовалась Денисия.

Он признался:

— С тех пор как я вас встретил, я заболел: ни жить, ниработать, ни есть, ни спать, ни пить не могу.

С этими словами Аронов рухнул на пол и захрапел.

— Ну, пить, положим, вы еще можете, — скептически глядя нанего, констатировала Денисия. — А все остальное и само собой расстроится, еслитак зверски алкоголь хлестать. При чем тут я?

Она, как любая женщина, терпеть не могла пьяных мужчин, апотому разозлилась и, с ненавистью глядя на храпящего Аронова, подумала: «Всемужики жутко ненадежный народ. Все они созданы из одних недостатков, прямо-такиходячий порок. Вот и этот еще недавно приглашал к сотрудничеству, а теперь самнаходка для шпиона. Просто удивительно, как такие уроды выживают на свете. Аведь они еще нами и правят! — ужаснулась Денисия. — Ну да, там, наверху, однимужчины. Вот почему все так плохо в нашем мире».

Эту ночь она провела в его номере. Сначала мучилась вкресле, а потом, когда намяла себе бока, перешла на кровать в спальню, но дверьпредусмотрительно не закрыла. Хотела видеть его, опасалась, что хмельной Ароновпроснется, уйдет и бед натворит.

Истина, известная даже младенцу: пьяный мужик — дурной,какой с него спрос? А потом, как водится на Руси, будет локти кусать, дапоздно.

Поднять его с пола Денисия не смогла — слишком тяжел. Дажеотбуксировать волоком на кровать, как ни старалась она, не сумела, а потомусамоотверженно не спала, а подремывала, частенько вскакивая и заглядывая вкомнату: там ли он, не сбежал ли, спит ли.

Аронов спал, но спал беспокойно, ворочался с боку на бок,метался по полу и бормотал, бормотал что-то себе под нос, изредка вскрикивая:«Во вляпался, дурак!» Или: «Такого еще со мной не бывало!»

А однажды с нежностью произнес: «Денисия, вредина ты моя».

Она поразилась: «Неужели не врет? Неужели и в самом делевлюбился?»

Мысль эта показалась ей дикой и фантастической.

«Да нет, — отмахнулась Денисия, — влюбиться в меня он немог. Это невероятно. Зачем это ему, когда у него такая роскошнаягоп-стоп-модель? Я против нее серая мышь. Таких, как я, толпы и толпы. Ароновуглупо влюбляться в меня».

Словно когда-нибудь для настоящей любви требовались здравыерациональные причины.

Денисия и сама это понимала. Любовь порой возникает не«потому что», а «вопреки». Ведь сама же она влюбилась в Александра Гусарова, ас ее стороны это не просто глупость, а даже подлость. Он Зойкин жених. Денисияподлости не переносила с детства, а вот, поди ж ты, влюбилась. Влюбилась вжениха сестры. И ничего с этим нельзя поделать.

Может, и с Ароновым то же произошло? Может, легла она ему насердце? Так иногда бывает: серая мышь, а легла.

И чем больше Денисия об этом думала, тем реальней казалисьей чувства Аронова. А тут еще присказка вспомнилась: «Что у трезвого на уме, тоу пьяного на языке».

«Жалко, если и в самом деле Матвей влюбился в меня, — сискренним сочувствием подумала она. — Он мне совсем ни к чему, а безответнаялюбовь — одни страдания. И почему все так в жизни несправедливо: Ароноввлюбился в меня, я — в Сашку, Сашка — в Зою, а Зоя умерла».

С этой горькой мыслью Денисия и погрузилась в сон. Умаяласьи проспала уже до утра, а когда проснулась и испуганно глянула в дверной проемна пол, Аронова там не нашла.

— О господи! — ужаснулась она, вскакивая с кровати. —Неужели ушел?

Хлопнула входная дверь, и вскоре на пороге спальни выросАронов. Он был бодр и свеж, гладко выбрит, щеголевато одет — вчерашней пьянкикак не бывало. Увидев Денисию, он просиял и воскликнул, вновь подражая старикуМашикули:

— С добрым утром, барышня. Как вам на новом месте спалось?Надеюсь, погадать не забыли?

— Как погадать? — растерялась Денисия.

Он усмехнулся:

— Ну как там гадают наши русские барышни?

«Ложусь я спать на новом месте, приснись жених невесте» —вроде так.

Денисия нахмурилась:

— Мне это ни к чему.

Нахмурился и Аронов:

— Понятно, и без того знаете, кто ваш жених.

Я тоже его видел, выдающийся парень. Что ж, поздравляю, ярад за вас. Осталось вам, барышня, самая малость.

— Какая?

Он удивился:

— Разве не знаете? Выжить. Вам теперь нужная постараться дособственной свадьбы дожить, а с кем уж будет она — дело десятое.

— Я бы так не сказала, — не согласилась Денисия, — с кем уменя будет свадьба — это первое дело.

А вы помните, что здесь было вчера? — лукаво спросила она.

Аронов шутливо перекрестился:

— Нет, слава богу.

Она злорадно ему сообщила:

— Ну, так я с удовольствием вам расскажу.

— Вы так мстительны?

— Нет, но должна же я вам объяснить свое присутствие в вашемномере.

Аронов, сладострастно потягиваясь, ответил:

— Зачем? Я не привык по утрам допрашивать тех, с кем провелнеповторимую ночь.

— Вы злите меня нарочно? — вспыхивая, спросила Денисия.