Аронов вопросительно посмотрел на Денисию.

— Что он благотворительствует, — ответила она и впиласьзубами в сотворенный им бутерброд.

— Правильно, но не просто благотворительствует, а перегоняетденьги со счетов «Модекса» на счета общественных объединений. Те из них,которые упомянуты в вашей папке, надежно прикрыты всевозможными документами, Япробовал подкопаться, но ничего не вышло. Деньги, переведенные «Модексом» через«Трансконтракт», действительно были израсходованы по назначению.

— Неужели пошли на помощь нуждающимся? — удивилась Денисия.

Аронов грустно кивнул:

— Да, растеклись по детским домам, по приютам, психушкам. Но«Трансконтракт» зачем-то десять процентов оставил себе?

— Оставил.

— О чем это говорит?

Денисия предположила:

— Наверное, о том, что эти пожертвования сделаны для отводаглаз.

— Именно! — оживился Аронов. — Из наших рассуждений следует,что есть основная благотворительная организация, которая и снабжает боевиковоружием. Точнее, деньгами, а уж оружие они сами сообразят где купить. И я этуорганизацию нашел.

— Правда?

— Комитет солдатских вдов. Вам о чем-нибудь говорит этоназвание?

— Слышала, — задумчиво ответила Денисия. — Гусаров давно оКомитете рассказывал. Жаловался, что они не по правилам играют, а прищучить ихтрудно. И потом я о них читала.

Аронов вскочил и возбужденно забегал по комнате.

— Точно, барышня, точно. Прищучить их трудно, потому что ониблаготворительствуют не только в нашей стране, но и за границей. К ним деньгитекут отовсюду.

Он вдруг остановился и, прищурив глаза, ревниво спросил:

— А Гусаров у нас кто?

— А Гусаров у нас жених, — ответила Денисия.

— Да?

Аронов задумался и, отвечая своим мыслям, сказал:

— Ладно, продолжим. Так вот, этот вдовий Комитет активнообщается с чеченскими боевиками как в самой Чечне, так и за пределами России.

— Да вы что?! — ужаснулась Денисия. — И все знают об этом?

— Именно.

— Как такое возможно?

— В нашей стране возможно все, но нам важно не это. Самоеинтересное то, что почетным членом интересующего нас Комитета является знаетекто?

— Неужели Эльдар Валев?

Аронов кивнул:

— Он.

Денисия испуганно сообщила:

— А Зоя мне говорила, что Валев дружок Воровского. Ой, божемой, как я раньше не догадалась! — ужаснулась она. — Теперь ясно, почемуБоровский не одобрил моего намерения обратиться за помощью к Валеву. И повозрасту Валев подходит… Неужели Валев и есть Карлуша?

— Не будем делать преждевременных выводов, но я бы не стал иэту версию отвергать. Надо проверить. Пока знаю одно: Валев активновзаимодействует с Комитетом солдатских вдов. И делается все это под крылом уДобрыниной. Мария Владимировна, высокая душа, вдов в обиду не дает, всячески импомогает, а кое-кто из этой организации ее добрым именем пользуется во благобандитам.

— А если вы ошибаетесь? — спросила Денисия. — Если клевещутна Комитет?

— У меня есть сведения, что Комитетом были потрачены крупныесуммы, когда же кое-кто сунулся их проверять, тут-то и пошла свистопляска. Одинсам умер, но при странных обстоятельствах, другой — попал под машину. Списокможно продолжить.

— Не надо. Что же это выходит? Выходит, прав был Машикули?Надо внедряться к Добрыниной.

— Еще как надо! — воскликнул Аронов. — А если: я вам скажу,кто у Валева сейчас (правда, тайно) правая рука, то вы и вовсе со мнойсогласитесь. Малика Нахчоева негласно ведает двумя отделениями его личногофонда.

Денисия отшатнулась:

— Нахчоева? Бандит Саламбек Нахчоев не ее ли родной брат?

— Он ее сын. Вы что-то о нем знаете?

— Только то, что написано в дневнике чеченской девочки.

Аронов разочарованно кивнул:

— Я видел у вас этот дневник, но не читал. Времени не было,так, полистал, но ничего интересного там не нашел.

— А я нашла, — сердито ответила Денисия.

— И что же?

— Там интересно все. Эта девочка, этот ребенок писала о том,что хочет учиться, что мечтает жить так же, как русские дети: в теплых исветлых домах, без бандитов и без войны. Она собиралась закончить школу и, какМария Добрынина, стать правозащитником. А Нахчоев ее убил. Девочка не захотеластать его женой. Самое ужасное то, что девочка искала защиты как раз в этомКомитете солдатских вдов, а когда с риском для жизни до «вдов» добралась, тоувидела там Нахчоева.

— Правильно, — горько усмехнулся Аронов, — сыночек к материприходил.

— После этого девочка поняла, что ее защитить никто неможет. Вы знаете, что-то мне нехорошо, — пожаловалась Денисия, вскакивая из-застола. — Спасибо за завтрак, я лучше к себе пойду.

— А как же наш разговор?

— Потом поговорим.

— Как скажете, — согласился Аронов, провожая Денисиюудивленным взглядом.

Вернувшись в свой номер, Денисия упала на кровать иразрыдалась. То ли ее потрясло подозрение, павшее на Валева, то ли сказаласьполубессонная ночь, то ли просто накопилось, но нервы ее не выдержали.

Очень остро почувствовалось все: и смерть сестер, и бессилиеперед Карлушей, и обилие зла в этом мире, и почему-то особенно было жалкочеченскую девочку. И над этим над всем Денисия безутешно рыдала.

Вот в такой неподходящий момент опять объявился Гусаров.Объявился и сразу накинулся на Денисию:

— Зоя! Что происходит? Ты где была? Я вчера тебе долгозвонил. Ты знаешь, где я?

— Где?

— В Москве. Через несколько часов уезжаю. Давай скорей мчи кнашему памятнику. Я тебя жду.

Денисия схватилась за голову:

— А я не могу.

Александр (что на него нашло?) разъярился:

— Не можешь? Почему это?

— Я не в Москве, — испуганно сообщила она.

— Не в Москве? А где же?

Несмотря на то, что в его голосе послышалась угроза, Денисиясказала правду: