Хоть Анри и называл Розелл старухой, она таковой не казалась. Сохранившая стройность и гибкость фигуры, аккуратно одетая, с уложенными, пусть и очень просто, волосами. Черты лица говорили, что в юности она точно не была ведьмой из сказок с кривым носом, горбатой спиной и бородавками.

— Розелл Стеф, насколько понимаю?

— А ты тот новый, которого прислали недавно? Мне в деревне рассказывали. Арестовать пришел? Спутники твои на стражей не похожи.

Глаза сверкнули гневом, когда она поняла, что к амулетам на столе прикасались.

— Ты еще кто такая? Какого сшейда трогаешь чужие вещи, а?

Я отпрянула назад, опасаясь нападения. Но ведьма остановилась в паре шагов и хрипло усмехнулась, замечая пояс.

— Да ты такая ж как я. Может чуть сильнее будешь.

На Анри даже не взглянула, очевидно, посчитав недостойным внимания.

— Зачем пришли? Недоумки из соседней деревни жаловались? Так я не при чем. Я их скот не травила. Больно нужно! И в городе не была давно. Не за что меня ловить.

Реджис прошелся по комнате, разглядывая пучки трав, остановился напротив Розелл и та попятилась. Честно говоря, даже я подумывала сбежать.

— Госпожа Стеф, я не собираюсь вас ловить. И жалоб не поступало. Если появятся — к вам нагрянет городская стража, будьте уверены. Мне нужна помощь с одним делом.

Розелл жестко усмехнулась и покосилась на меня.

— С каким же? У тебя помощница есть. Травница, или, как их в городе называют?

— Недавно сюда приходил человек из города, — не стал пускаться в долгие словесные пируэты Реджис. — Просил защиту от проклятий.

— Ну? Ко мне столько разного люда ходит. Будто всех упомнишь, — махнула рукой Розелл. Она заметно нервничала и чуть покачивалась, стоя на одном месте.

— Человека звали Годард Обен. Он погиб от сильного проклятия.

— Светлые боги, — прошептала Розелл. — Я при чем? Я таким делами не промышляю.

— Не сомневаюсь. Раз уж экзамен в школу травниц провалили, куда за проклятия браться?

Анри в удивлении расширил глаза и подошел ближе, не желая ничего пропустить. Розелл снова усмехнулась, помотала головой и, похоже, была готова сдаться.

— Много ты знаешь?

— Достаточно для разговора. Ну что, госпожа Стеф, расскажете, зачем Обен приходил?

— А ты его сначала покажи, — Розелл протянула ладонь. — Вдруг спутаю с другим?

Реджис спокойно кивнул, достал из сумки карточку с портретом и протянул ведьме.

— Хитер, — протянула та и вгляделась в изображение. — Узнаю. Точно приходил. Раза три. Всю душу вымотал, неизвестно чего хотел. Будто я из воздуха чудеса творю?

Забитой дурочкой, оторванной от мира, Розелл точно не была. Она не бросилась взывать к духам, не швырялась пучками трав и знала, что происходит за пределами леса и ближайшей деревни. Кроме того, без труда определила, кто такой Реджис и явно была осведомлена о его способностях. Даже хотела устроить проверку и отчего-то решила, что идея сработает. Ни один маг в здравом уме не станет раскрывать сознание первому встречному и тем более передавать воспоминания. Такой дар слишком ценный и редкий, чтобы разбрасываться. До этого момента я точно не знала, обладает ли им Реджис.

— Чего же Обен хотел?

— Ясное дело, защиты от врагов. Молол что-то о старых долгах, об ошибках, о счетах, по которым придется платить, о воспоминаниях. Чушь всякую нес, а по делу-то ничего и не сказал. Я спросила, а он: не твоя, мол, забота. Раз не моя, так проваливай!

— Значит, вы его прогнали?

Розелл хмыкнула.

— Прогонишь такого. В дверь будешь толкать — в окно полезет. Сначала обиделся, грозился городскую стражу напустить, сказать, мол, я вред людям делаю. А какой же вред, господин? Ты-то понимаешь, что вреда большого сделать не могу. Попугать только. Но этот твой Обен, тьма б его забрала, не унимался. Кружился тут все, толком говорить не хотел, а защиту сделать требовал. Пришел и во второй раз, и в третий. В четвертый я уж на порог не пустила. Взяла вон сушеной ромашки пучок, подожгла, да и вышла на крыльцо. Говорю, мол, сунешься ближе, в пепел сожгу. Он испугался. Побледнел, представляешь? Заикаться стал. Поверил будто я одним пучком ромашки могу… — Розелл захохотала и махнула рукой. В здравомыслии ей не откажешь. Бывало деревенские ведьмы считали себя чуть ли не спасительницами мира.

Анри тем временем отошел от стены, к которой прижимался, надеясь укрыться, и стал осматриваться. Особенно его заинтересовал шкаф со старыми склянками и кувшинами. Что в них хранилось, я и думать не хотела. Готова спорить, больше половины компонентов не имеют никакой силы.

— Вы ему все-таки помогли?

— А как же от него было избавиться? Остановился у ворот, зашатался. Я испугалась: вдруг помрет? Что потом делать, а? Куда его? Я ж ни имени, ни дома не знаю. А искать кинутся — Розелл виновата. Просить меня стал, в общем. В который уж раз. Чуть не плакал и на колени не падал. Говорил, мол, есть человек, который его больше всех ненавидит, мстить придет. Я спросила, кто. А он не ответил, головой замотал и сказал, мол, сам во всем виноват, допустил какую-то ошибку. И снова просить: защити, говорит, Розелл, от врагов. Защити да защити. Эй, ты чего там высматриваешь, а? Думаешь, значок гильдии нацепила и можешь в чужую работу нос совать?

Розелл заметила как я рассматриваю недоделки амулетов на столе, но двинуться с места под взглядом Реджиса не решилась.

— На вопросы отвечу, но ковыряться в своих делах не дам. И ты, парень, от шкафа-то отойди. Все равно ничего не смыслишь.

Она опять взглянула на меня.

— Руки убрала. Обожжешься, а я виновата?

— Нечем здесь обжигаться, — отозвалась я, проводя рукой над вещью, напоминающей гнездо. Сухие веточки орешника, цветки, отвар из которых вызывает сон, свежая шелковая трава и птичьи перья на нитке. — Сила только в траве есть, а толку от нее не будет.

— Ишь ты, «не будет», — насмешливо повторила Розелл. — Раз умная такая, может, знаешь, как исправить?

Под пылающим взглядом ведьмы я взяла бесполезное гнездо. Очень хотелось его разломать, ведь за подобную чепуху на рынке нещадно дерут деньги, но лучше не устраивать скандал.

— Знаю. Вытащить цветки, истолочь с сушеными ягодами, чтобы не противно было, заварить кипятком и дать настояться денек. Выпить на ночь. Тогда хоть какой-то толк от твоего рукоделия будет. Глядишь, деревенские в городскую стражу не пожалуются.

Розелл цокнула языком.

— Гонору у гильдейских, я смотрю… Только люди не к тебе идут. Мне лучше знать, что помогает.

— Дело твое. Только силы нужной в этом