Мне это нравится. Как говорят: «Если нашел свое счастье, не отпускай». Аля наконец меня слушается.

– Ты права. Но с балкона лучше видно, не хочешь выглянуть?

Аля кидает на меня быстрый взгляд и заметно съеживается. Она все еще не смотрит мне в глаза дольше пяти секунд.

– Знаешь, как-то не очень мне хочется это делать.

– Почему?

– Просто не тянет на улицу. Даже на балкон.

Мы молчим. Я смотрю на нее, а она – на свои умиротворяющие деревья. Сейчас день, и мое отражение в стекле почти незаметно.

– Ты уже придумала, как отметишь день рождения?

– Нет. – Аля почесывает нос и поворачивается ко мне. – То есть я не думала о нем. Вообще. Мне нет никакого дела до праздника, раз на нем никого не будет.

– А как же я?

Аля моргает, словно видит меня впервые.

– Отметим дома. Я не хочу никуда уходить.

– Хорошо. – Целую ее в макушку. – Тогда сегодня я навещу мать, а завтра отпразднуем вдвоем. Купить что-нибудь?

– Нет. Я сама позабочусь об угощениях. – Аля ластится к моему плечу, как кошка. – Только не уходи надолго, ладно? Мне без тебя неуютно.

– Я вернусь вечером. Никому не открывай, а если что-то случится, сначала звони мне.

Собираюсь в гостиной. Поблизости брякает телефон Али. Нахожу его на диване, беру и собираюсь отнести ей. Взгляд цепляется за ненавистное имя на экране. Роза. Она написала сообщение. Прикрываю дверь в комнату и пальцем очерчиваю звезду. Сработало. Пароль Али такой же простой, как она сама.

Роза: Я прилетела!

Роза: Прости, что не звонила, так много впечатлений набралось! Как высплюсь, так сразу тебе перезвоню!

Пока я читаю, от нее приходят еще сообщения.

Роза: Ты уже что-то решила насчет ДР?

Роза: Если нет, то я приду к тебе!

Роза: Скинь адрес.

Стискиваю телефон. Часть меня хочет его сломать, другая уговаривает первую поступить не так очевидно. Ничто не мешает мне купить для нее новый смартфон. Точно. Куплю ей другой, а этот положу где-нибудь на краю и скину. Вытащив симку и спрятав ее в карман, проделываю задуманное. На грохот прибегает Аля.

– Блин, я случайно задел. Прости меня. – Притворяюсь виноватым.

Она пожимает плечами и садится на корточки, разглядывая телефон, словно редкое дикое животное.

– Он мне на самом деле никогда особо не нравился. Я хотела белый, а родители купили этот. – Ее глаза увлажняются. Она закидывает голову и быстро моргает, чтобы не расплакаться. – Зато начну совершеннолетие с чистого листа.

Аля берет телефон и бросает в мусорную корзину в ванной.

– Я решила выкинуть прошлое вместе с ним, – говорит Аля, решительно шмыгнув.

– Иди сюда. – Протягиваю к ней руки, и она подается в мои объятия. – Знаешь, почему это к лучшему?

– Почему?

– Потому, что мы теперь станем ближе. Между нами возникнет настоящая связь. Мы можем положиться друг на друга. Я решу все твои проблемы, – шепчу я, поглаживая Алю по затылку.

– Ты лучший. – Она приподнимается и целует меня. На ее губах грустная улыбка. Она больше не отводит взгляд после пяти секунд. – Я люблю тебя.

Приятно слушать ее признания. Особенно теперь, когда в наши отношения никто не лезет.

Сегодня я в последний раз навещаю мать. Завтра Але исполнится восемнадцать, потом мы распишемся и у меня будет своя семья. Та, где я буду устанавливать правила и где женщина подчиняется и любит меня, а не наоборот. От одной мысли об этом хочется улыбаться.

– Опа, какие люди! – В подъезде меня встречает Вася. Он все еще носит дешевые тапки и растянутые штаны.

Мы пожимаем друг другу руки.

– Как она? – спрашиваю вместо приветствия.

Смысл здороваться, если я с ним никогда не прощался?

– Лучше сам спроси. – Вася кивает в сторону лестницы.

Оборачиваюсь и вижу мать, идущую под ручку с незнакомым мужчиной. Этот выглядит лучше ее предыдущих любовников. Да и мать рядом с ним словно помолодела. Увидев меня, она останавливается, а потом подходит и крепко обнимает.

– Как же ты вовремя, Жора! – говорит она. – Эдвард, познакомься с моим сыном.

– Он что, из «Сумерек» выпал? – фыркаю я.

Вася смеется, скрываясь в своей квартире. Гад, мог бы и меня с собой позвать!..

– Какой забавный юноша, – говорит Эдвард со странным акцентом. Она что, иностранца подцепила? – Рад знакомству. – Протягивает мне руку.

Делать нечего, пожимаю ее. Ощущаю давление на своей ладони. С каменным лицом смотрю на нового ухажера матери, незаметно сжимая руку. Он первым отводит взгляд и пытается освободить пальцы из моей хватки. Отпускаю его, жалея, что не могу без последствий сломать ему кисть.

– Давайте зайдем внутрь и поедим, раз все так удачно сложилось, – предлагает мать.

Эдварду удалось то, что мне не удавалось долгие годы. Моя мать изображает из себя женщину. Надо же.

Вгрызаюсь в мясо, не сводя взгляда с Эдварда. Он на меня не смотрит: воркует с матерью, ест приготовленную ею еду, запивает вином.

– Хочешь добавки? – спрашивает у меня мать. Киваю. – Мой мальчик совсем оголодал. Неужели твоя подружка тебя не кормит?

Она кладет кусок мяса мне на тарелку, а Эдвард с удивлением и усилившимся акцентом спрашивает:

– О, так ты уже живешь с девушкой?

– Вообще-то, мне уже восемнадцать.

– Он у меня совсем самостоятельный. – Мать посмеивается – улыбка будто прилипла к ее лицу и не собирается исчезать – и треплет меня по волосам. От ее прикосновения по позвоночнику бегут мурашки.

Странное удовлетворение. Кем бы ни был этот мужик, он сделал для меня кое-что. Заставил мать выслуживаться передо мной. Не знаю, страдает ли она от этого маленького притворства, но за такие редкие моменты я люблю жизнь.

– Когда-нибудь я вас познакомлю, – говорю я, отрезая кусочек от стейка, – если вы все еще будете маминым дружком.

Глава 44. Аля

Я росла тепличной девочкой: возвращалась из школы домой, делала уроки, проводила время с родителями. Когда у нас с Розой завязалась дружба, мама с трудом разрешила нам гулять вместе без сопровождения взрослых. А первую ночевку мне пришлось слезно выпрашивать целые сутки! Потом я стала старше, мамино беспокойство снизилось, и я получила пусть небольшую, но свободу выбора. Папа не останавливал меня, если я уходила к Розе или в торговый центр. Конечно, домой я возвращалась максимум к десяти вечера и всегда звонила родителям, сообщала им, где иду и хорошо ли освещена улица.

Теперь, когда Жора уходит навестить мать, мне становится не по себе. Я остаюсь одна в