И не напрасно. Раздался громкий и непокорный голос Терезы:

– Не смотри на меня такими глазами, Рекс. – И вдруг этотвластный голос дрогнул: – Дорогой.

– Этот человек затеял интригу, – с педантичнойразмеренностью произнес в ответ доктор Доналдсон.

Пуаро внезапно усмехнулся. Он потянул меня за собой квыходу.

– Пойдемте, святой Леонард, – сказал он. – C’est drele,sa?[71]

Лично я не видел ничего смешного.

Нет, думал я, спеша вслед за Пуаро, сомневаться неприходится. Мисс Аранделл была убита, и Терезе это известно. Но сама ли онасовершила преступление или это кто-то другой?

Она боится – это очевидно. Но за себя или за кого-то еще? Заспокойного, педантичного молодого доктора, умеющего держаться с такимзамечательным достоинством и равнодушием?

Неужели старая дама действительно умерла от болезни,привитой ей искусственным способом?

До этого момента все выглядело очень убедительно – амбицииДоналдсона, его надежда на то, что Тереза унаследует тетушкины деньги. И то,что он присутствовал на ужине именно в тот вечер, когда произошел несчастныйслучай. Ну что ему стоило оставить открытым окно, влезть ночью в дом ипривязать смертоносную нить поперек лестницы? Но когда же он мог вбить гвоздь вплинтус?

Нет, все-таки это сделала Тереза. Тереза, его невеста исообщница. Если они задумали это преступление сообща, тогда все концы сходятся.Тогда, значит, нитку привязала Тереза. Первое преступление, преступление,которое не удалось, было делом ее рук. Второе преступление, преступление,которое удалось, было научным шедевром Доналдсона.

Да, вот теперь все совпадает.

Да, но тогда возникает один вопрос. Для чего было Терезераспространяться о том, что заболевание печени можно вызвать искусственнымпутем? Словно ей нечего бояться этой темы… Но в таком случае… Я почувствовал,что все больше и больше запутываюсь, и решил прервать свои размышления:

– Куда мы идем, Пуаро?

– Домой. Возможно, мы застанем там миссис Таниос.

Моя мысль тут же заработала в ином направлении.

Миссис Таниос! Еще одна тайна! Если Доналдсон и Терезапреступники, то какое отношение ко всему этому делу имеют миссис Таниос и ееулыбчивый супруг? Что хотела рассказать эта женщина Пуаро и почему Таниос такстремится помешать ей это сделать?

– Пуаро, – робко обратился к нему я, – я что-то совсемперестал соображать. Они что, все замешаны в этом деле?

– Коллективное убийство? Семейное убийство? Нет, на этот разнет. Это заслуга одного мудреца – сам придумал, сам все сделал. Психологически –все предельно четко.

– Вы хотите сказать, что это сделала либо Тереза, либоДоналдсон, но никак не вместе? Значит, он заставил ее вбить этот гвоздь подкаким-то совершенно невинным предлогом?

– Мой друг, с тех пор как я выслушал рассказ мисс Лоусон одаме с брошью, я понял, что тут могут быть три варианта: первый – мисс Лоусонговорит чистую правду, второй – мисс Лоусон придумала эту историю из каких-тосвоих собственных соображений, третий – мисс Лоусон искренне верит в своюсобственную историю, но ее доказательство держится исключительно на броши, аброшь, как я уже говорил, очень просто снять с костюма ее владельца.

– Да, но Тереза настаивает на том, что она никому ее неотдавала.

– И она говорит правду. Я упустил небольшую, но крайневажную деталь.

– Чтобы Эркюль Пуаро что-то упустил… – с пафосом произнес я.

– Человеку свойственно ошибаться. N’est-ce pas?[72]

– Да, годы берут свое!

– Годы не имеют к этому никакого отношения, – сухо заметилПуаро.

– Так что же это за деталь? – спросил я, когда мы ужесвернули в подъезд дома.

– Я вам все покажу.

Мы как раз дошли до дверей квартиры. Дверь нам открылДжордж. В ответ на настойчивые расспросы Пуаро он лишь покачал головой.

– Нет, сэр. Миссис Таниос не приходила. И не звонила.

Пуаро прошел в гостиную. Несколько минут он метался покомнате. Потом снял телефонную трубку и позвонил в «Дюрэм-отель».

– Да, да, пожалуйста. Доктор Таниос? Это говорит ЭркюльПуаро. Ваша жена вернулась? Не вернулась? Боже мой… И забрала свои вещи,говорите?.. А дети?.. И вы понятия не имеете, куда она делась… Да, именно…Превосходно… Если вам понадобятся мои профессиональные услуги… У меня естьопределенный опыт в делах такого рода… Подобное расследование может бытьпроведено вполне конфиденциально… нет, конечно нет… Да, это правда… Конечно,конечно. Я вас вполне понимаю… Он не знает, где она, – повесив трубку,задумчиво сказал он. – И я верю ему. В его голосе искреннее волнение. Он нехочет обращаться в полицию – это понятно. Да, я его понимаю. И от моей помощион отказывается. Вот это уже не совсем понятно. Он хочет ее найти, но не хочет,чтобы ее нашел я… Да, он определенно не хочет, чтобы ее нашел я… Он,по-видимому, уверен, что справится сам. Он считает, что долго скрываться ей неудастся, поскольку у нее с собой мало денег. К тому же она с детьми. Но,по-моему, Гастингс, нам удастся его обогнать. А это очень важно.

– Как по-вашему, она и вправду немного не в себе? – спросиля.

– По-моему, она крайне возбуждена и пребывает в весьманервном состоянии.

– Но не настолько тяжелом, чтобы помещать ее впсихиатрическую больницу?

– Безусловно.

– Знаете, Пуаро, я уже просто перестал соображать, что кчему.

– Извините меня, Гастингс, но вы ничего не соображали ссамого начала.

– Тут слишком много каких-то побочных линий.

– Естественно, тут есть побочные линии. Выделить основнуюсреди прочих побочных – это и есть главная задача для умеющего мыслитьчеловека.

– Скажите мне, Пуаро, вы сразу поняли, что в этом делевосемь подозреваемых, а не семь?

– Да, я принял этот факт к сведению, – сухо ответил Пуаро, –как только Тереза Аранделл упомянула, что последний раз видела доктораДоналдсона за ужином в «Литлгрин-хаусе» четырнадцатого апреля.

– Я не совсем понимаю… – начал было я и умолк.