– Отлично понял, сэр.

Пуаро набросился на омлет.

– Это дело приобретает все более сложный характер, – сказалон. – Нужно действовать крайне осторожно. В противном случае убийца нанесетновый удар.

– Тогда вы его точно поймаете.

– Вполне вероятно, но сохранить жизнь невиновному важнее,чем поймать убийцу. Мы должны действовать очень осторожно.

Когда мы пришли, Тереза Аранделл собиралась уходить.

Она выглядела очень привлекательно. Маленькая шляпка самогошикарного фасона была лихо надвинута на правый глаз. Я невольно про себяулыбнулся, вспомнив, что на Белле Таниос вчера была шляпка того же фасона, ноявно из дешевого магазина, и носила она ее, как заметил Джордж, на затылке,вместо того чтобы сдвинуть набок. Я хорошо помнил, как она все выше и выше еесдвигала, не жалея своей прически.

– Мадемуазель, могу ли я рассчитывать на минуту-другую вашеговремени, – вежливо обратился к ней Пуаро, – или вы сейчас спешите?

– Не волнуйтесь, – засмеялась Тереза. – Я всегда опаздываюпо крайней мере минут на сорок пять. Сегодня опоздаю на час, какая разница.

Она провела его в гостиную. К моему удивлению, с креславозле окна поднялся доктор Доналдсон.

– Ты ведь уже встречался с мосье Пуаро, правда, Рекс?

– Мы виделись в Маркет-Бейсинге, – сухо отозвался Доналдсон.

– Вы тогда делали вид, будто жаждете увековечить жизнь моегодеда-алкоголика, – сказала Тереза. – Рекс, мой ангел, ты можешь идти.

– Спасибо, Тереза, но мне кажется, и я имею на то всеоснования, что мне лучше присутствовать при разговоре.

Последовала короткая дуэль взглядов. Глаза Терезыприказывали, Доналдсона – не уступали.

– Ладно, оставайся, черт бы тебя побрал! – вспыхнула она.

Как ни в чем не бывало доктор Доналдсон уселся обратно,положив на ручку кресла книгу. Это была книга о гипофизе[68], успел заметить я.

Тереза устроилась на своей любимой низенькой скамеечке инетерпеливо взглянула на Пуаро.

– Ну что, видели Первиса? Что он говорит?

– У него имеются некоторые соображения, мадемуазель, –неопределенно отозвался Пуаро.

Она задумчиво на него посмотрела. Затем украдкой на доктора.Мне показалось, что этим взглядом она остерегала моего друга.

– Но я предпочел бы доложить вам о них позже, – продолжалПуаро, – когда мои замыслы обретут большую определенность.

Слабая улыбка мелькнула на губах Терезы.

– Я сегодня вернулся из Маркет-Бейсинга, где у меня былразговор с мисс Лоусон. Скажите мне, мадемуазель, в ночь на тринадцатое апреля– помните, в тот день были закрыты все банки из-за Пасхи, – в ту ночь вам не случалосьстоять на коленях на лестнице, после того как все улеглись спать?

– Что за странный вопрос, уважаемый Эркюль Пуаро. Для чегомне было там стоять?

– Вопрос, мадемуазель, состоит не в том, для чего, а стоялиили нет?

– Не знаю. Вероятнее всего – нет.

– А мисс Лоусон, представьте, утверждает, что стояли.

Тереза пожала изящными плечиками.

– Это имеет значение?

– Очень большое.

Она впилась в него взглядом, не забыв состроить любезнуюмину. Пуаро отвечал ей тем же.

– Какое-то идиотство! – вдруг выпалила Тереза.

– Pardon?[69]

– Определенно идиотство! – повторила Тереза. – А какпо-твоему, Рекс?

Доктор Доналдсон кашлянул.

– Извините меня, мосье Пуаро, но в чем состоял вопрос?

Мой приятель развел руками.

– Вопрос был самый простой. Кто-то забил гвоздь в плинтус наплощадке лестницы, а потом замазал его коричневым лаком, чтобы шляпка небросалась в глаза.

– Это что, новый вид черной магии? – спросила Тереза.

– Нет, мадемуазель, все гораздо обыденней и проще, нежели выполагаете. На следующий вечер, во вторник, кто-то привязал к гвоздю нитку, адругой ее конец – к балюстраде, в результате чего мисс Аранделл, выйдя изкомнаты, задела эту нитку ногой и рухнула с лестницы.

Тереза шумно втянула в себя воздух.

– Это был мячик Боба!

– Pardon, но это не так.

Наступило молчание, которое нарушил Доналдсон.

– Прошу прощения, но какое у вас имеется доказательствоотносительно этого заявления? – тем же педантичным голосом тихо спросил он.

– Гвоздь, письмо, написанное рукой мисс Аранделл, и,наконец, то, что мисс Лоусон видела собственными глазами, – так же тихо ответилПуаро.

– Она говорит, что это сделала я, да? – обрела голос Тереза.

Пуаро ничего не ответил. Только наклонил голову.

– Это вранье! Ничего подобного я не делала.

– У вас была иная причина стоять на коленях посредилестницы?

– Не стояла я ни на каких коленях ни на каких лестницах!

– Не делайте опрометчивых заявлений, мадемуазель!

– Меня там не было! Ночуя у тетушки, я вообще никогда невыходила из своей комнаты до самого утра.

– Мисс Лоусон узнала вас.

– Она, наверное, спутала меня с Беллой Таниос или с одной изгорничных.

– Она утверждает, что это были вы.

– Она лжет!

– Она узнала ваш халат и брошь.

– Брошь? Какую брошь?

– Брошь с вашими инициалами.

– Ах эту! Какая же она мелочная лгунья!

– Так вы все-таки отрицаете, что это вас она видела?

– На все ее небылицы я вам столько наговорю…

– Хотите сказать, что вы умеете лгать лучше, чем она, да?