– А ты что здесь забыл?! С какого лысого колена ты здесь выкручиваешься? Тебе ухо отрезать или нос? – навел он на Кина ствол.

– Мне… не надо… – сглотнул, пятясь к двери, Робел. – Ничего не надо резать. Я только пришел за ним присмотреть… Ты ведь ушел туда, вот я и пришел. Вдруг бы он убежал.

– Куда бы он убежал? – загоготал Лис. – Вокруг же космос, ты че, не знал? Он же не твердый, как по нему бегать? – Пират резко перестал смеяться и посуровел: – Это ты у меня сейчас, туда-сюда, побежишь! – И снова навел на Кина лучемет.

Тиму стало не по себе. Кто его, этого идиота, знает! Пристрелит сейчас парня… И он вмешался:

– Давай-давай, пристрели его, правда! Чего он за мной следит? Что его теперь, награждать, если он вам с Хряком помогает?

– Да! – дернул стволом лучемета Лис. – Какого лысого колена ты нам помогаешь?.. – Пират вдруг задумался, а потом опустил оружие. – Не… Ты это… Туда-сюда, помогай. Только не этому, – мотнул он головой на Тима, – а этому, – ударил он себя кулаком в грудь. – И тогда я тебя не убью.

– Достойная награда, – подмигнув Кину, сказал Тим. – На стену не повесишь, зато в жизни пригодится.

Кин ушел. А пират, захлебываясь от восторга и гордости, поведал Тиму, как они с Хряком «туда-сюда» вдвоем расправились с огромной кучей врагов.

– Теперь вас еще меньше стало, – торжественно объявил Лис. – Того и эту шваркнули! За бортом, туда-сюда, кувыркаются. Не хотела с Хряком, вот пусть теперь с этим. – И пират заржал над своей супершуткой. Видя, что Тим не смеется, пояснил: – Он же труп, просек? Он не может того-самого… – Лис опять начал смеяться, но прервал сам себя: – Э! Она тоже труп. О, я просек чего ты…

– Не знаю, что ты там просек, – процедил Тим, – только вот я что-то просечь не могу, чего ты так радуешься, что нас меньше стало? На «Мадеме» изначально было, как я понял, двадцать шесть рабох и пять членов экипажа – всего тридцать один человек, если ты считать не умеешь. И ваши главари ждали, что вы привезете им тридцать одного раба. Так?

– Ну… – начал хмуриться не въехавший еще в мысли Тима Лис.

– А теперь вы везете им только семнадцать, не считая меня, потому что меня потом уже сюда доставили. Сечешь?

– Ну… – стал совсем хмурым пират. – Еще и наших двое…

– Насрать на ваших. И мне, и командирам вашим гребаным тоже. Но вы потеряли четырнадцать потенциальных работников, – размеренно и четко проговорил Тим, но сорвался, заорал: – Вы убили четырнадцать человек, уроды! И вы же теперь над этим регочете! Я лично расскажу вашим шаксанутым главарям, как ты ржал, что везешь им меньше людей, чем они ожидали! Просек, дебилоид ржавый?!

– П-просек… – в одно мгновение смертельно побледнел Лис. – А как теперь?.. А что?.. Их ведь теперь никак, туда-сюда… Слушай, ты не говори никому, что я ржал, ладно? А я тебя бить не буду. И Хряку не разрешу. А?..

По исцарапанному, помятому лицу пирата, смешиваясь с крупными капля выступившего пота, потекли слезы. Лис начал, давясь соплями, всхлипывать, в итоге, подвывая, зарыдал и упал возле кресла Тима на колени:

– Не гово-о-ори-и-и!..

Тиму стало очень противно, едва не стошнило. Он отвернулся к экранам. И только теперь до него дошло, что Лис ничего не сказал ему о попытке разворота. Ведь самое время было поторговаться: ты не говори о моем грешке, я не скажу о твоем. Он что, и не знал, получается? Или просто забыл обо всем с перепугу?

Тим глянул назад. Лис все еще стоял на коленях, будто молился, и тихонечко поскуливал.

– Встань, – брезгливо произнес парень.

– А ты… не скажешь?

– Не скажу. Если будешь хорошо себя вести.

– Я буду! – подскочил пират. – А как?.. Что, туда-сюда, нужно делать? Бить я тебя не буду, я уже сказал.

– Бить? – развернулся к нему Тим. – Шакс! А ты попробуй.

– Не… – отступил на шаг Лис. – Я же сказал…

– А я тебе вот что скажу. Если ты вдруг захочешь меня бить – то давай, не стесняйся. Только без лучемета, один на один. Серьезно, я разрешаю. Только не плачь потом. Уловил?

– Уловил, – затряс рыжей гривой пират. – А можно я не буду?

– Можно. А сейчас слушай главное. Если ты хотя бы пальцем тронешь кого-нибудь из людей на этом звездолете, то как только мы прилетим, я сразу доложу вашим главным сам знаешь о чем. Просек?

– Просек. Туда-сюда, а Хряка трогать можно?

– Вот с Хряком можешь делать все, что тебе хочется. Хоть на фарш его поруби. И проследи, между прочим, чтобы он тоже руки не распускал.

– А как?.. Он же там, а я тут…

– Ну так иди к нему! Мне нянька не нужна.

– Не! Хряк тогда рассердится… Давай я отсюда за ним послежу, с экрана?

– Давай, следи. Но как увидишь, что у него лапы зачесались – сразу беги и напомни ему, что он не просто бьет пленных, а портит имущество своих хозяев.

Тиму, конечно, было неприятно называть людей имуществом, но он понимал, что так, возможно, хоть немного сможет облегчить их участь. И ему было очень обидно, что не удалось их спасти по-настоящему. Но все-таки он не терял надежды, что это удастся осуществить на Эстере. Там это будет сделать куда сложнее, но к трудностям он был готов. В конце концов умирать со сломанной ногой в ледяной пустыне было страшнее.

И остаток пути прошел спокойно. Возможно, Лис выбрал случай и намекнул Борову, что кое-кому может очень не понравиться, как мало осталось людей на борту, а может, и сам Хряк что-то наконец понял, только он никого больше не тронул. Да и сами пленные потеряли, видимо, надежду на спасение, приуныли, и на рожон больше не лезли.

Когда Тим после торможения приблизился к Эстеру и вывел «Мадему» на круговую орбиту,