Во всяком случае, я предпочитала желтый.

Отключившись от Юлии, когда она убивает какое-то бедное создание на полу, я рассеянно вхожу в ванную комнату без дверей. Принимаю душ и не чувствую ничего, кроме любопытства. Глухое любопытство, которое расцветает вместе с воспоминанием о радужной рвоте, нереализованных Русских словах и людях, лежащих мертвыми в снегу.

* * *

Дом после наступления темноты обладал неким очарованием, похожим на навязчивый скрип двери в ночи, внезапное дуновение воздуха, гасящего пламя свечи, и ощущение, что за ним наблюдают через щели в стенах. Я сильно преувеличивала ситуацию — по крайней мере, в отношении первых двух, — хотя знание, что дьявол скрывается за любым углом, усиливало каждый маленький звук, и это не помогло мне, когда я стояла в его спальне.

Она, несомненно, принадлежала ему. Его запах был повсюду, а простыни черными. Я не должна была находиться здесь, но его тайны привлекли меня из зала после того, как я бродила по особняку в течение часа.

Даже при том, что это худшая идея, которая у меня когда-либо всплывала в голове, как и Москва, я хотела погрузиться в темные закоулки разума Ронана. Найти что-то, что поможет мне сбежать. Телефон, интернет, Спиритическую доску — все, что угодно, чтобы связаться с внешним миром.

Порывшись в ящиках его тумбочки, я изучила их содержимое и уронила пачку презервативов, как горячую картофелину. Я была удивлена, что Ронан прятал это, ожидая, что он захочет порождать своих демонов в мире каждый раз, когда он обманывал девушку в своей постели. Хотя это могло быть верно в отношении человека, которым я его считал, а не человека, которого я узнавала по одному завтраку за раз.

Кроме тревожной профилактики, я нашла только пару сигар, его аккуратные каракули по-русски на каких-то бумагах, которые, как мне было досадно, я не могла прочесть, и прочую ерунду, которая мне ни к чему не годилась.

После того, как я стащила одну из его бритв из ванной, пригодной для короля, я открыла дверь его шкафа и вошла внутрь. Все было тщательно организовано: дорогие ботинки в ряд, ряды роскошных черных костюмов, полки со сверкающими запонками и часами.

В углу стоял сейф. Я повернула запертую ручку. На клавиатуре требовался цифровой код доступа, поэтому я набрала: 6-6-6. Индикатор мигнул красным, и металлическая коробка издала сердитый писк.

— Что ты делаешь, kotyonok?

Я отскочила назад, по телу пробежала дрожь. Я медленно повернулась и увидела Ронана, прислонившегося к дверному косяку. При виде него мое сердце неловко забилось, а любопытство снова усилилось.

Мои пальцы сжались вокруг его бритвы.

— Ищу твою лестницу в ад.

Он тихо засмеялся.

— Ты не найдёшь ее здесь. Я держу ее в подвале.

Что-то синонимичное веселью зародилось в моем животе, но я подавила это. Возможно, я решила позволить извращенным чувствам идти своим чередом, но смеяться с моим похитителем в его гардеробе было бы просто безумием.

Глаза Ронана скользнули к бритве в моей руке, прежде чем он тоже двинулся внутрь, и хотя комната была размером с детскую спальню, пространство теперь могло соперничать с картонной коробкой.

Я отступила на шаг и с опаской наблюдала, как он снимает пиджак. У меня перехватило горло, когда он вытащил пистолет и положил его на полку. Пистолет просто лежал, в нескольких сантиметрах от него.

Если бы у меня был шанс дотянуться, я бы это сделала? Если нет, то была ли я продуктом собственного порабощения? О смерти моего отца?

Взвинченная и очарованная этим убийственным куском металла, я чуть не подпрыгнула, когда он заговорил, его тон был сухим и веселым.

— Ты же не собираешься застрелить меня, правда?

Скользнув взглядом по его лицу, я ухватилась за первый ответ, который пришел мне в голову.

— Зависит от кое-чего. Ты умрешь, или тебе воткнут кол в сердце? Я не хочу тратить свое время впустую.

— Пуля меня еще не убила, но все когда-нибудь случается в первый раз.

Неудивительно, что Ронан не боялся смерти. Даже после смерти он, вероятно, воссядет на троне из черепов и будет господствовать над всеми остальными грешниками. Хотя мысль о том, что этот мужчина, такой живой и мужественный, перестанет существовать, казалась невозможной и… странной.

— Ты будешь плакать обо мне, kotyonok?

Его темный взгляд пожирал меня, пока он расстегивал рубашку, и каким-то образом воспоминание о его пальце, вытирающем мои слезы, было настолько осязаемым, что я почувствовала ласку на своей щеке, словно он коснулся меня.

Стены смыкались с каждой секундой неуверенного молчания, все теснее и теснее, пока я не решила сбежать от него. Но когда я прошла мимо него, он схватил меня за запястье.

— Я не говорил, что ты можешь уходить.

Эти тихие слова погладили меня по шее, и в животе вспыхнул тлеющий уголек.

Я вырвалась из его хватки, и он, конечно же, притянул меня ближе. Мои босые ноги касались его ботинок, грудь прижималась к его твердой груди. Тепло разлилось по моему телу, вибрируя везде, где оно встречалось с его, и я повернула голову, избегая как можно большего контакта. Вероятно, он мог бы ощутить мое учащенное сердцебиение; гул, который боролся с моралью и искушением.

— Меня только что отравили, — сказала я, чувствуя, как сдавило горло. — Может, потом ты сможешь взять меня.

Я почувствовала его улыбку.

— Юлия говорит, что ты проводишь языческие обряды в своей комнате.

Это называлось йогой, но он знал это.

— Она лжет, — сумела ответить я, хотя, когда я поняла, что он следил за мной, самодовольство ослабило любое сопротивление внутри.

Мое тело расслабилось, и он воспользовался этим, отталкивая меня назад, пока тыльная сторона моих бедер не прижалась к его комоду. Я была зажата между двумя неподвижными предметами, один из которых опустошал меня таким мужским жаром, что мысли замедлились и остановились. Теперь я была просто девушкой с бритвой в руке, а он просто мужчиной, к которому я когда-то испытывала чувства.

Свободной рукой я ухватилась за край комода, чтобы не упасть. Он отпустил мое запястье, и дыхание стало прерывистым, когда его пальцы скользнули вниз по внешней стороне моих бедер, пока не достигли подола платья. Движение было медленным, настолько напряженным, что я не была уверена, что смогу говорить или меня вообще услышат из-за электричества в воздухе. Простое ожидание его прикосновения зажгло спичку в каждом нервном окончании.

Грубая ладонь скользнула под платье, по изгибу бедра, к заднице. Когда он увидел, что на мне только стринги,