— Мы нашли перстень, — сказал Болдуин. — А также прядь волос и все остальное. Ты вызываешь у меня отвращение. И я буду хохотать до упаду, когда судья приговорит тебя к пожизненному без права условно-досрочного освобождения.

Уэсли стиснул зубы. Приставы буквально вытащили его в дверь.

* * *

В два часа дня пришло сообщение из криминалистической лаборатории: волосы, обнаруженные в шкатулке среди вещей Уэсли, полностью совпали со взятыми из расчески Джордан Руссо. Ярдли вспомнила, что видела эту расческу в одной из коробок на чердаке в доме ее матери.

Через считаные мгновения она уже была в кабинете Роя Лью.

— Мне позвонили из лаборатории, — не дав ей заговорить, начал тот. — Показания матери, дневник, перстень и волосы — дело выглядит железобетонным. Мать сказала также, что даст согласие на эксгумацию тела, так что, если повезет, мы и там что-нибудь обнаружим.

— Уэсли оспорит косвенные улики. Заявит, что Джордан просто подарила ему все это, а то, что вскоре ее убили, это чистая случайность, и он не имеет к ее убийству никакого отношения. Не думаю, что присяжные купятся на такое, и все-таки мы должны продолжать поиски свидетелей, которые видели бы Уэсли и Джордан в день ее исчезновения. А я тем временем составлю вчерне обвинительное заключение и передам все материалы большой коллегии присяжных[19]…

— Джессика, я не дам вам вести это дело.

На мгновение Ярдли опешила.

— Это мое дело! Я построила его с нуля. Если б не я, вы даже не узнали бы об этих уликах…

— Я отдаю это дело Тиму Джеффрису.

— Вы шутите?! Отчасти именно по его вине развалилось первое дело!

— Я остаюсь при своем мнении. Вам не подобает вести это дело.

Ярдли начала было возражать, но Лью поднял руку, останавливая ее.

— Тим работает в прокуратуре гораздо дольше вас, — глядя ей в лицо, сказал он. — Он вел дела об убийствах, когда вы еще учились на первом курсе университета. Вы должны относиться к нему с уважением.

— Джеффрис не ровня Уэсли. Он…

— Я уже переговорил с Тимом, — продолжал Лью, словно не слыша ее, — и тот согласился, что вы можете быть его ассистентом. Помогать ему в ходе судебных заседаний, передавать ему вещественные доказательства и другие материалы, при необходимости делать записи, высказывать свои предложения в ходе прямых и перекрестных допросов.

— «Передавать ему материалы»? Вы это серьезно? — Джессика скрестила руки на груди. — Если б я была мужчиной, предложили бы вы мне сейчас стать ассистентом Джеффриса и передавать ему материалы?

— Не пытайтесь разыграть со мной эту карту! Я приношу свои извинения за то, что обидел вас. Но что еще я могу сказать? Вы сами выбирали этих мужчин. Вы сами заварили эту кашу.

Ярдли едва сдержалась, чтобы не закричать. Выскочив из кабинета начальника, она вернулась к себе, схватила со стола карандаш, закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, сломала его пополам, наслаждаясь тем, как он хрустнул у нее в руках. Открыв глаза, выбросила обломки в мусорную корзину и позвонила Болдуину.

— Это дело будет вести Джеффрис.

— Ты что, издеваешься?

— Нам нужно позаботиться о том, чтобы Уэсли ни за что не был оправдан.

— Ладно… — Болдуин вздохнул. — С чего начнем?

На сером небе появились первые проблески солнца, и Болдуин пожалел о том, что сейчас не валяется где-нибудь на пляже. Его настроение сильно зависело от погоды, и ему совсем не нравились грозы, бушевавшие в городе на протяжении последнего месяца.

Остановив машину перед домом Ярдли, он отправил ей текстовое сообщение. Та ответила, что заканчивает тренировку и выходит. Похоже, с тех пор как Тэра несколько дней назад уехала погостить к бабушке и дедушке в Нью-Мексико, она занималась по два часа в день. Сама Джессика об этом не говорила, однако Кейсон понимал, что она очень тревожится за свою дочь, раз отправила ее в противоположный конец страны.

Ярдли вышла из дома в шортах и толстовке с капюшоном. От нее пахло шампунем с ароматом мяты, волосы все еще были влажными после душа. Болдуину была видна ее нога от щиколотки до колена. Он задержал взгляд на мускулистой лодыжке и устыдился этого.

— Я рад, что едешь ты, а не Джеффрис, — сказал Болдуин, отъезжая от дома.

— Он попросил сообщить ему то, что скажет патологоанатом. А у него после обеда намечена прогулка.

— Черт, я в бешенстве, что тебе приходится мириться со всем этим! — Кейсон бросил на нее взгляд. — Ерунда какая-то… Все понимают, что делом должна заниматься ты.

— Неважно. — Джессика отвернулась к окну. — Я просто хочу позаботиться о том, чтобы Уэсли никогда не вышел на свободу.

— Если он только вздумает расквитаться с тобой…

— Ты ничем не сможешь ему помешать. Не можешь же ты постоянно находиться со мной. Вспомни, Уэсли незаметно следил за мной на протяжении нескольких лет. Он обладает прямо-таки нечеловеческим терпением. Он просто будет ждать, когда моя бдительность ослабнет, и тогда нанесет удар.

— Я этого не допущу, Джесс!

— Нет, — повернувшись к нему, сказала Ярдли. — Я этого не допущу.

* * *

Здание судебно-медицинской экспертизы округа Кларк стояло рядом с детским музеем. Напротив простирался пустырь, на территории которого, сколько себя помнил Болдуин, власти собирались разбить городской парк.

Они с Ярдли расписались в журнале, после чего их провели в выложенное белой плиткой помещение, посреди которого стояла каталка, накрытая зеленым брезентом. Вошел патологоанатом, жующий пончик и уткнувшийся в телефон. Увидев Болдуина, он убрал телефон в карман.

— Кейсон, давненько не виделись!

— Как поживаешь, Мэтт?

— Да так, торчу здесь… Джессика, рад снова вас видеть!

Сдержанно улыбнувшись, Ярдли промолчала.

— Ну как, нашел что-нибудь? — спросил Болдуин.

— Ага.

Откусив от пончика здоровенный кусок, Мэтт выбросил остатки в бак для органических отходов и вымыл руки. Затем, натянув латексные перчатки, откинул брезент.

Болдуину довелось насмотреться трупов на самых различных стадиях разложения, так что это зрелище его особо не тронуло. Теперь он уже не испытывал шок, и если б его мысли были заняты другим, у него в сознании даже не отложилось бы, что лежащие перед ним останки когда-то были человеческим телом. Поэтому Кейсон прекрасно понимал, как Мэтт может дожевывать пончик, разглядывая вскрытое тело. Взгляд Ярдли также был прикован к трупу, поэтому он ничего не смог прочитать по ее глазам.