– Похоже, именно так и было. Но они не обучены и не натренированы, а псионные штормы, которые так разорили Айур во времена Адуна, были неконтролируемы.

– Возможно ли… чтобы штормы направились именно к этой штуке сейчас? – спросил Джейк. – Целенаправленно или нет?

– Да. Да, это может сработать, но есть еще кое-что, что ты должен узнать, если хочешь научить Сотворенных и Тех, кто все выдержат подобному.

– У нас нет времени!

– Есть. Мы должны.

И, прежде чем Джейк успел полностью осознать, что происходит, Замара развернула перед ним новую картину воспоминаний, а сама на пару с Розмари продолжила отчаянные попытки активировать врата искривления.

* * *

Это было неправильно. Джейк знал это. Адун знал это, и тамплиеры тоже. Но как бы неправильно это ни было, лучше поступить так, чем видеть, как трупы темных тамплиеров коченеют в зеленом из-за сплошного купола джунглей свете. По крайней мере, изгнанные темные тамплиеры останутся в живых.

Гнев и сильнейшая обида волнами расходились от собравшихся членов Конклава. Отчасти к ним примешивались удовлетворение и облегчение: по крайней мере, еретики более не будут угрожать протоссам, отказываясь соединиться в Кхале. Джейк сурово наблюдал, как десятки, сотни ссылаемых протоссов медленно поднимаются по рампе блестящего вычурного звездолета. Это был последний корабль из тех, что оставили Странники Издалека, покидая Айур. Протоссам потребовались столетия, чтобы просто проникнуть внутрь корабля зел-нага, и тот до сих пор таил в себе загадки. Он стал образцом для многих технологий протоссов, и это являлось доказательством того, насколько сильно верил в свою правоту Конклав, раз пожертвовал таким сокровищем ради избавления от темных тамплиеров.

Сейчас на борт восходила Рашжагал. Она приподняла полы одежд, чтобы не споткнуться, а ее голова, как всегда, была высоко поднята. Джейк ощущал ее гордость, даже сейчас, даже несмотря на то, что девушка не была и никогда не будет в Кхале.

– Рашжагал, мне так жаль, – передал Джейк ей, и только ей одной.

Она обернулась, чтобы посмотреть на него.

– Не стоит. Ты сделал все, что мог. Мы знаем это.

А затем…

– Адун! Мы совершенно однозначно запретили тебе присутствовать!

Джейк почувствовал мысли друга, столь же спокойные, сколь разъяренными были мысли Кортанула. Адун поднялся на платформу, где стояли члены Конклава, и склонил голову в коротком поклоне.

– Я знаю, судья. И все же, со всем уважением, я не подчинюсь. Они доверяли мне. Мой долг убедиться в том, что они покинут нас в безопасности.

– Долг! Что знает о долге тамплиер, который намеренно обманывал Конклав?! Ты оскверняешь само это слово!

Короткий поток беженцев замер. Все без исключения темные тамплиеры смотрели на Кортанула и Адуна. Напряжение читалось в их телах и на их лицах. Стражники-тамплиеры двинулись вперед, но Джейк мысленно остановил их.

– Прошу тебя, Кортанул, отойди, – мягко сказал Адун. – Позволь мне лишь сопроводить их на корабль и убедиться, что они безопасно взлетят. Ничего более.

– Ты просишь слишком многого!

Джейк едва мог поверить в это, но судья, на голову ниже и обладающий значительно меньшей физической силой, буквально столкнул высшего тамплиера с платформы. Адун исполнил изящный кувырок в воздухе и легко приземлился. Джейк ощутил волну беспокойства остальных членов Конклава из-за действий и мыслей Кортанула. Что бы ни сделал Адун, пусть даже нечто столь неправильное и болезненное, Конклав знал, что он верил в свою правоту – точно так же, как Конклав верил, что приговор к изгнанию был правильным. Кортанул, охваченный яростью, зашел слишком далеко даже для Конклава.

– Не трожь его! – ворвались в разум Джейка мысли юной и пылкой Рашжагал. Она была сильнее, чем казалось раньше, а Джейк вовсе не считал, что недооценивает ее. – Он лишь показал нам лучшее, чего мы можем достичь! Он…

Кортанул оказался во власти столь безумного фанатизма, что остальные члены Конклава отшатнулись от него. Судья резко обернулся к Рашжагал. Джейк увидел, как девушка споткнулась и упала на колени. И в тот же момент его окатило болью нескольких членов Конклава – темные тамплиеры ответили. Джейк передал приказ отступить и защищать Адуна и Конклав. Когда его тамплиеры отступили, члены Конклава, теперь убежденные, что их собственные жизни находятся в такой же опасности, как и вся раса протоссов, атаковали. Джейк видел, как несколько темных тамплиеров упали, и заметил, что между ними начала распространяться паника. Необученные ментальным практикам, они не могли противостоять объединенной мощи Конклава. Но они все еще были очень опасны. Если, защищая себя, один из них или более вновь утратит контроль, то это, несомненно, создаст псионный шторм.

Адун, ничего не говоря, лишь бросился вперед с распростертыми руками, запрокинув голову и закрыв глаза. Лучистое голубое сияние исходило от его запястий, а затем в нем оказалось заключенным и все тело тамплиера. Джейк уже видел это прежде. И даже сам проделывал такое. Но то, что случилось потом…

Сияние, распространяющееся словно дым, окружило цепочку паникующих темных тамплиеров, которые до этой вспышки насилия направлялись к кораблю. Теперь они бежали изо всех сил, и голубое облако опустилось и охватило их.

Что он делал? Как он делал это? Джейк попробовал направить свои мысли к Адуну и пошатнулся от ответа. Не от того, что его ударило направленной атакой, а от самой силы – и абсолютной ее непостижимости, – которой каким-то образом управлял его друг.

Джейк ощутил энергии, которые за столетия собственных ментальных практик стали ему хорошо знакомы. Но было что-то еще, что-то странное – понятное и в то же время совершенно чуждое ему.

* * *

– Оба… Он использует оба типа энергии – известную протоссам и… теневые возможности темных тамплиеров!

– Именно так.

– Но… Если протоссы уже использовали энергию темных тамплиеров… Почему ее так боятся, и избегают, и…

– Смотри.

* * *

Придя в себя, Джейк мог лишь с благоговейным трепетом взирать на друга. Что Адун пытался сделать? Что за прорыв в псионной силе он только что совершил?

Темные тамплиеры выглядели такими же озадаченными, как и все остальные, но они поняли, что находятся под защитой, и двинулись внутрь корабля. Когда последние – группа старших протоссов и маленьких детей – практически зашли, изящно изогнутые двери древнего звездолета зел-нага начали закрываться.

Адун стоял, выгнувшись назад и подняв руки в небо; его глаза теперь были открыты. Сияющее голубое облако сначала полностью охватило вершителя, а затем начали светиться и его доспехи.