— Этот дом выбрал мой муж. Он не разрешил мне выходить на работу после инцидента с Андреа.

— Да, ваша близкая подруга Андреа… Судя по вашему рассказу, вы в большей степени поверили ей, чем вашему мужу, который до этого не сделал ничего, чтобы вызвать у вас подозрения. Вам не кажется, что в таком поведении есть нечто параноидальное? — спросила прокурор.

— К тому времени муж уговорил меня избавиться от машины, он уже по-диктаторски решал то, что мы будем есть, и кардинально поменял мой гардероб на вещи, которые устраивали его, но не меня. Возможно, частично по причине всех последующих событий, но я не верю в то, что Андреа во время нашей свадьбы предложила ему с ней переспать. Я считаю, что она пыталась предупредить меня, но я тогда была слишком упрямой или ощущала такую безысходность, что не смогла трезво оценить ситуацию.

— Вы говорили, что Андреа обещала сообщить вам свой новый адрес. Она это сделала? — спросила обвинитель.

Мария отрицательно покачала головой.

— Нет. Я рассчитывала получить от нее письмо через месяц с небольшим. Но в то время я с подачи Эдварда снова начала себя резать, поэтому была погружена в себя и не очень внимательно следила за тем, что происходило вокруг. Я поняла, что мы перестали получать почту, лишь через несколько недель после того, как это произошло.

— Я не понимаю, о чем вы, — произнесла мисс Паскал, наклонив голову набок и постучав авторучкой по запястью.

— Эдвард решил перенаправить всю нашу почту в свой офис. Предварительно этот вопрос он со мной не обсуждал. Когда я наконец спросила его, где почта, он ответил, что хочет снять с меня лишний стресс, и ему удобнее сортировать ее у себя в офисе.

— Получается, что ваш муж в очередной раз проявил к вам заботу, взяв на себя ответственность за разбор почты и сняв с вас эту обязанность, — заметила мисс Паскал. Марии не надо было на нее смотреть, чтобы понять, что обвинитель улыбается. Это было слышно по ее голосу.

— На самом деле это означало, что у меня осталось еще меньше контактов с окружающим миром. Я перестала видеть даже рекламные рассылки. На все мои вопросы Эдвард отвечал, что никакой корреспонденции на мое имя он не получал. Какое-то время я считала, что это является доказательством того, что он был прав по поводу Андреа. Позже я осознала, что это еще один способ, при помощи которого он меня контролировал. Уверена, что Андреа выслала свой новый адрес, но Эдвард отправил ее письмо в шреддер, устройство измельчения бумаги, чтобы я не смогла с ней связаться.

— Миссис Блоксхэм, вы использовали слово «осознала», однако ваше видение событий я не назвала бы осознанием, а скорее предположением или тем, во что вам хотелось бы верить. Ведь все, что вы сообщили суду, не подтверждено абсолютно никакими доказательствами, верно?

Мария скрипнула зубами. Каждый человек — невинный или виновный — имеет право на то, чтобы к нему относились уважительно. Но от мисс Паскал этого, видимо, не дождешься. Она сделала глубокий вдох, приложив все силы для того, чтобы не закричать.

— Я бы предпочла, чтобы ко мне обращались «мисс», а не «миссис». Я уже об этом говорила.

Судья одобрительно кивнула и вперила взор в Имоджин Паскал.

— Но вы же официально все еще замужем, правильно? Поэтому вас нужно называть «миссис Эдвард Блоксхэм», — Паскал невинно улыбнулась.

Мария обеими ладонями крепко схватилась за края трибуны, ощущая нестерпимую боль в раненой ладони.

— Я подам документы на развод. Однако это не совсем просто в ситуации, когда… — Она запнулась. Имоджин Паскал устроила ей ловушку, и она в нее попала.

— Когда на мужа было совершено жестокое нападение и он не в состоянии лично присутствовать во время бракоразводного процесса? — закончила за нее обвинитель. — Причина именно в этом?

— Сука, — тихо произнесла Мария.

— Мисс Блоксхэм, — строго предупредила судья. Судя по всему, Мария сказала это слишком громко. — Возможно, что сейчас вы находитесь в стрессовой ситуации, но я не потерплю грубостей и оскорблений в зале суда. Если вы не в состоянии себя сдерживать, у меня не остается никакого выбора, кроме как…

— Ваша честь, не стоит, — заворковала мисс Паскал с самым невинным видом. — Пожалуйста, не стоит вступаться за меня.

Мария заметила, как старшина присяжных наградила обвинителя одобрительной улыбкой. «Ах ты, сука, интриганка, — подумала Мария о прокуроре. — Как же я тебя недооценила…»

— Хорошо, если вас это не задело, то продолжайте, — обратилась судья к Паскал. — А вас, мисс Блоксхэм, я предупреждаю еще раз.

Мисс Паскал встряхнула своей мантией, высоко подняла голову и сладостным тоном спросила:

— Когда именно вы неожиданно перестали верить доктору Блоксхэму?

— Невозможно назвать точный момент времени, — ответила Мария тоном, в котором слышались нотки раздражения. Джеймс Ньюэлл предостерегающе посмотрел на нее. — Эдвард был не настолько глуп. Если приблизительно, то после того, как дома отключили телефон. К тому времени я выходила на улицу только с ним и только в выходные дни. Эдвард сказал, что не хочет платить за стационарный телефон, когда у него есть мобильный. Так он объяснил.

— В наше время многие отказываются от стационарного телефона. Неужели он играл в вашей жизни такую большую роль? — почти игриво спросила обвинитель. Мария с ненавистью посмотрела на нее.

— Нет. Мне никто не звонил, но телефон был мне нужен на случай чрезвычайной ситуации, — ответила она, чувствуя, что над ней смеются.

— Например, для того, чтобы позвонить в полицию… Но ничто не помешало вам после нападения на доктора Блоксхэма позвонить в полицию с мобильного телефона мужа, правильно? Как же это поведение сочетается с вашим утверждением о том, что вы были отрезаны от мира?

— Это был единственный случай в моей жизни, когда я взяла в руки его телефон, — ответила Мария. — Это была его личная собственность, которую он не разрешал мне трогать.

— Для того, чтобы вы не могли им воспользоваться, на телефоне стоял пароль? Если пароль был, то как вам удалось совершить звонок в полицию?

— Пароля не было. Он просто не был нужен. Эдвард знал, что я не нарушу правила и при любых обстоятельствах никогда не прикоснусь к его телефону.

— Хорошо, давайте рассмотрим ваше утверждение о том, что вы были совершенно отрезаны от окружающего мира. У вас в доме имелся телевизор, верно?

— Да, но…

— Позвольте, я договорю до конца, миссис Блоксхэм. — Мария прикусила язык и попыталась сосредоточиться. Ее ноги онемели, а подтеки крови на руке засохли от жары. — В доме также находился компьютер. Я предполагаю, что вы знаете, как пользоваться Интернетом и отправлять электронные письма. В наше время практически невозможно представить себе жизнь без социальных сетей. Многие люди сочли бы, что вам очень повезло, если все, что вы говорите, правда.