– Ясное дело, – добродушно улыбаласьбаба, – где ж тебе услыхать было! Выскочила из маршрутки, в своей краснойкуртке, аж скулы свело от цвета. Кинулась к Маньке, пальто вот это с кепкойкупила и деру. Сдачу не взяла, портмоне потеряла, во как летела! Скажи спасибо,что Манька баба честная. Она, правда, домой ушла, продала тебе пальтишкоудачно, обрадовалась и свернулась. А кошель мне оставила, наказала: «Вернетсяведь шалава, ты, тетя Вера, тут до ночи тоскуешь, отдай кошель дуре, мне чужогоне надо».

На, держи и впредь аккуратней будь.

Широкая ладонь с короткими, разбитыми годамитяжелой работы пальцами протянула изящное, совсем небольшое, похоже, оченьдорогое портмоне из натуральной кожи пурпурного цвета.

Я медленно взяла кошелек и тихо сказала:

– Спасибо.

– Так не за что, – ответилатетка, – внутрь я не заглядывала, проверь, все ли на месте.

– Да, конечно, еще раз благодарювас, – пробормотала я и пошла к метро.

Значит, незнакомая женщина, торопясь навстречу с Игорем, решила закамуфлироваться и поступила точь-в-точь как я:купила у метро первую попавшуюся на глаза одежду. И неудивительно, что еевнимание привлекла «Версача», длинная, бесформенная хламида неприметного цвета,полностью скрывающая фигуру, да еще к ней в виде подарка прилагалась кепка.Хламида, небось, турецкого производства, и ими торгует не один лоток, вон ещевисят, только красного цвета. Конечно, яркое пальто интересней, но только длятого, кто хочет привлечь к себе внимание.

Быстрым шагом я спустилась в метро, села наодну из малочисленных скамеек на платформе и стала внимательно изучатьсодержимое кошелька. В нем было несколько отделений, предназначенных длябумажных денег, прорези со вставленными в них дисконтными картами и «отсек» на«молнии».

Купюр оказалось пять: три пятисотенные и дветысячные, монеток восемь, все по рублю. Дисконтные карты тоже не представлялиинтереса, точь-в-точь такие есть у меня и у тысяч москвичей, которые посещаютотнюдь не дорогие магазины. Никаких фотографий и паспортных данных напластиковых прямоугольниках не имелось. Больше в кошельке не было ничего, найтиего хозяйку не представлялось возможным.

Чуть не плача от досады, я стала думать, какпоступить дальше. Внезапно со дна души поднялась волна злости. Ну, Игорь,погоди. Думаешь, обманул меня, и дело с концом? Нет, дружочек, я из породытерьеров, схвачу крысу и стану трепать до тех пор, пока та не расскажет мне всюправду. Значит, сейчас качу назад, иду вновь в магазинчик, швыряю портмоне исвое «Версача» с кепкой на прилавок, а потом устраиваю мерзкому лгуну допрос сприменением пыток, и пусть он плачет, кричит, пытается убежать, ничто ему непоможет.

Полная решимости и злобы, я собралась ужевойти в подкативший к перрону поезд, но посмотрела на густую толпу, штурмомбравшую вагон, и решила подождать следующий состав. Но и во втором, и втретьем, и в четвертом голубом экспрессе не оказалось ни сантиметра свободногопространства, в столице начался час пик. В подземке громадного мегаполисавсегда кипит толпа, но два раза в день в ней начинается настоящеестолпотворение, и мне искренне жаль тех, кто вынужден пользоваться общественнымтранспортом в сие время. Но куда деваться бедным людям, которым непременнонужно попасть на службу к девяти, а уйти с нее в восемнадцать ноль-ноль?Думаете, таких нет? Очень даже ошибаетесь, три четверти москвичей работают врежиме жесткого графика, и далеко не у всех имеются машины. Скажете, на дорогахпробки и выехать утром, ну, допустим, из какого-нибудь Крылатского проблема?Согласна, но в автомобиле вы сидите, слушая любимое радио или разговаривая смужем, а в метро стиснуты, словно шпроты в банке, задыхаетесь от запахов идуреете от шума.

Я решительно повернулась и пошла к эскалатору.Я не одобряю людей, которые сорят деньгами, разбрасывают их на пустяки, поэтомутакси пользуюсь лишь в крайнем случае, ну, допустим, когда надо догнатького-нибудь. Но сейчас я настолько устала, нанервничалась и расстроилась, чтопросто не способна брать штурмом вагон и выслушивать комментарии окружающих.Неужели я не заработала на «бомбиста»? Вполне могу позволить себе такуюроскошь, как поездку в машине. Вообще говоря, следовало самой сесть за руль, номне показалось, что до продавца, давшего Алле водку, лучше докатить на метро,всего-то пара остановок, без пересадки. Ведь не знала, как повернется дело!

Я вышла на улицу и вздрогнула. Вокруг былотемным-темно, автомобили неслись с включенными фарами. День уже клонился квечеру, в Москву пришла осень, и, естественно, света теперь станет меньше, новсе равно для подобной темени еще рано. Удивившись, я прошла чуть вперед,повернула налево и подняла руку. Но никто не спешил заработать, водителиторопились по своим делам, а может, я в своем новом наряде не походила наплатежеспособную клиентку.

Внезапно на асфальт упала капля, вторая,третья. В ту же секунду стало понятно, отчего над городом висит тьма. Это неранняя ночь, а тучи темно-серые, пухлые, грозовые, мрачные, и сейчас с небесрухнет ливень! Я еще сильней замахала руками, и тут обвалилась стена дождя. Водно мгновение хламида намокла и придавила хозяйку к тротуару. Чуть не плача отдосады, я хотела уже нестись назад в метро, но неожиданно один из автомобилей,очень медленно тащившийся мимо, встал примерно метрах в тридцати от того места,где прыгала я.

Охватившая меня радость по силе была сравнимас дождем. Разбрызгивая лужи, я полетела к сердобольному человеку, решившемуподвезти вымокшую до нитки женщину. Я очень торопилась, боясь, что кто-нибудьиз суетящихся вокруг прохожих перехватит машину, но удача на этот раз оказаласьна моей стороне.

Рванув дверь, я впрыгнула в старенькуюиномарку, которая незамедлительно, отчего-то рывками, стала крайне медленнодвигаться вперед. То, что водитель поспешил поехать, меня не удивило. В началеулицы висит знак «Остановка запрещена». Конечно, мало-мальски уважающий себягаишник при первых каплях дождя спрячется, но всякое случается, лучше нерисковать.

Машина медленно катилась вперед. Я решиласнять кепку и, опустив голову вниз, сказала:

– В сторону Ленинградского проспекта,пожалуйста, а дальше покажу.

Водитель никак не отреагировал, не произнесяни звука, он продолжал тихо ползти вдоль тротуара. Я избавилась от противномокрой кепки и повернула голову в сторону шофера. Вообще-то я собираласьсказать:

– Прикройте боковое стекло, а то холодно, –но слова застряли в горле, вместо членораздельной речи изо рта вырвался писк.

На месте водителя, положив лапы на руль,сидела большая собака, стаффордширский терьер, такая же, как наша Рейчел,только не рыжая, а коричнево-полосатая.

– Господи! – вырвалось у меня.