Пес спокойно смотрел вперед. Его крупное телослегка покачивалось, глаза напряженно всматривались в даль.

– Здравствуйте, – прошептала я и ссилой ущипнула себя за запястье. На коже незамедлительно начал проявлятьсясиняк.

– Меня зовут Лампа.

Из груди собаки вырвалось вполне добродушноеворчание.

– Ур-гр-фр.

– Вы… э… владелец машины?

– Ур-гр-фр…

– Разрешите, я выйду…

– Ур-р-р-р, – начал сердиться пес.

– Простите, я понимаю, вы хотитезаработать, – в полной растерянности залепетала я, – конечно, везитеменя до дома, заплачу сполна.

Собака не поворачивала головы, я сумелакое-как прийти в себя, пробежалась взглядом по ее телу и оцепенела. Псинасидела, поджав под себя задние ноги, она не пользовалась педалями, простовертела рулем. Я снова ущипнула себя за руку, увидела новый синяк и тихопопросила:

– Вы бы не могли спустить вниз лапы?

– Ур-гр-фр…

– Простите, конечно, – залебезилая, – наверное, вы имеете права? Иначе бы не сели за руль. Кстати, у насдома живет ваша, так сказать, однопородница, стаффордшириха Рейчел, она крайнеответственна, поэтому, я понимаю, вы обладаете необходимыми документами и,наверное, упорно и тщательно обучались вождению.

Последняя фраза была сказана лишь с однойцелью: подольститься к мрачному кобелю, но тот и ухом не повел, услыхавзавуалированный комплимент.

– Так вот, – тихим, нежным голоскомвещала я, – поставьте все же лапки на педальки, ну хоть на тормоз, мало личего.

Вдруг машина остановилась, я обрадовалась,схватилась за ручку, навалилась на дверь и была остановлена недвусмысленным,грозным рычанием. В испуге я глянула на шофера. Псина наконец-то повернулась кпассажирке. На крупной, треугольной морде было самое мрачное выражение, верхняягуба поднялась, из-под нее посверкивали клыки.

– Р-р-р, – разнеслось по машине.

– Нет, нет, я сижу, – заюлилая, – вы меня не так поняли, просто… э… можно стеклышко подниму? Оченьдует…

Не успела я закончить фразу, как в открытое состороны водителя окно просунулась здоровенная ручища, при взгляде на которуюменя затошнило. Кожа на длани была серо-зелено-желто-красная. Ни один человек вмире, кто бы он ни был: азиат, негр, индеец, европеец, не может иметь такогооттенка кожи. Меня заколотило.

Все понятно, это инопланетяне. Господи, ведьсовсем недавно Костин приволок фильм, который рассказывал о пришельцах, и мыдолго хохотали над лентой, в которой один из внеземных организмов, желаяспрятаться среди землян, трансформировался в собаку.

– Вот ведь чушь, – покатывалсяВовка, – но смешно до ужаса!

– Вовсе не ерунда, – с жаром перебилего Кирюшка, – давно известно, что НЛО прилетали к нам еще во временадревних египтян.

– И бродили по улицам собачьимистаями, – захохотал майор. – Кирик, только ты можешь верить вподобную чепуху.

Я тогда тоже высказалась на эту тему, и разобиженныйКирюшка ушел спать. А теперь придется извиняться перед ним, мальчик-то прав!Вот он, носитель инопланетного разума, положил лапы на руль, а его коллега,очевидно, оставшийся в своем естественном обличье, иногда помогает не слишкомпока умелому шоферу.

Ужас сковал тело.

– Вы же не заберете меня с собой?

Пес чихнул.

– Будьте здоровы. Послушайте, зачем явам? Никаких секретов планеты я не знаю, умею лишь готовить и играть на арфе,причем струны перебирала когда-то плохо, сейчас же вообще не смогу извлечь изинструмента складные звуки. Если вы хотели заполучить государственногочеловека, то ошиблись, а коли желали выбрать на Земле великого деятеляискусства, то это снова не ко мне.

Машина остановилась. Пятнистая рука схватилапса за железный, сделанный из круглых колец ошейник. Не поворачивая морды,собака густым, сочным басом заявила:

– Немедленно вылазь, ты мне надоела,блин, дура!

Дважды повторять не пришлось. Я мигомвыскочила на тротуар, угодив обеими ногами в глубокую лужу. Впереди сверкалияркие огоньки, складывающиеся в название «Кафе-бар».

Тяжело дыша, я ввалилась в маленький, уютный,абсолютно пустой зал, быстро повесила насквозь мокрую хламиду на вешалку,стоявшую у входа, и, забившись в самый дальний угол, стала ждать официантку.Девушка, прихватив с собой кожаную папочку с меню, пошла было в мою сторону, нотут в кофейную вошел кряжистый парень и громко заявил:

– Ну и дуры встречаются иногда!

– Опять с клиенткой поругался, –всплеснула руками так и не дошедшая до меня подавальщица. – Сколько разтебе, Валера, говорено было, не спорь с людьми! Ну хотят они стены черные вкрасную полоску, так покрась, не навязывай человеку свой вкус. Нет! Вечно тыерундой занимаешься!

– Танька, утихни, – весело перебилее Валера, – не бубни. Все путем, ни с кем я не ругался, лучше послушай.Еду к тебе спокойненько, вместе с Мартином.

– Собаку-то зачем с собой взял! –возмутилась Таня.

– Сигнализация сломалась, – пояснилВалера, – вот и прихватил Мартюшу. Сама знаешь, он ласковый и нежный,внутрь впустит, а назад не выпустит.

– Ну просто безобразие! –запричитала Таня. – Кому твоя раздолбайка понадобилась!

– Не скажи, любителей много!

– Ржавая труха!

– Да успокойся, – обозлилсяВалера, – качу себе по улице, вдруг бац! Встал!

– Кто бы сомневался, – не упустиласлучая воткнуть в парня иголку Татьяна.

– Вышел я, – продолжалВалера, – а Мартин мигом за руль влез, ты его знаешь, обожает наводительском месте сидеть.

– Ага, – захихикала Таня, –лапы на руль положит, чистый прикол.

– Встал я сбоку, – посмеивался Валера, –и начал тачку вперед пропихивать. До твоего кафе-то совсем чуть, ну, думаю,допинаю машину, поем и подумаю, чего делать-то. Толкал и притомился, встал, итут подбегает баба, жуткая образина в одеяле, рвет на себя дверцу, плюхается насиденье и говорит Мартину:

– Ну, типа, поехали!

Я чуть не упал, во дура, а?

Таня засмеялась, а Валера как ни в чем небывало продолжал дальше: