Господь милосердный, что он за человек? Неужели этот грозный воин и есть тот серьезный, но умеющий смеяться молодой мужчина, за которого она вышла замуж? Ее муж жив, но это уже не тот человек, которого она помнила. Теперь он стал незнакомцем, и это причиняло боль.

Йен окинул ее взглядом, и от Маргарет не укрылось, что его лицо немного изменилось.

— Я вижу, о тебе хорошо позаботились, — заметил он.

Ох как это у него хорошо получается — бередить старые раны.

— Монахини были очень добры и дали мне другое платье, — ответила Маргарет. — Знаю, ты считаешь, что желтое одеяние шлюхи мне подходит больше, но извини, такого у них не нашлось.

Йен нахмурился.

— Я никогда так не думал.

— Разве? — Она рассмеялась, не забыв обвинения, которые он швырнул ей в лицо той памятной ночью. — У меня же не было крови, разве ты забыл? И ты решил, что я не девственница. А как насчет моих поездок в Обан? И еще я пыталась совратить твоего друга — не сомневаюсь, что сестрица тебе об этом рассказала.

Впервые с тех пор, как муж вновь возник в ее жизни, маска ненависти исчезла с его лица. Он был явно не в своей тарелке.

— Я был вне себя от ревности, Маргарет, и не мог мыслить здраво. Я мог думать только о женщине, которая меня покинула и которую обнимал другой мужчина. Но я никогда не сомневался в твоей невинности, поверь. И я не думал, что ты мне неверна. Я должен извиниться перед тобой. Мне следовала сразу поверить тебе насчет Фина. Просто я не хотел думать, что мой старый друг мог… — Йен собрался с духом и посмотрел ей в глаза. — Он признался, что целовал тебя в конюшне, сказал, что был пьян и не хотел ничего дурного. Мне очень жаль, что это случилось с тобой. Ты моя жена, и я должен был тебя защитить.

Маргарет почувствовала жар в груди. Именно эти слова она отчаянно хотела услышать… шесть лет назад. Она отвела глаза и тихо сказала:

— Тебя не было, и ты ничего не мог сделать.

Йен взял ее за руку. Его пальцы, казалось, жгли огнем. Даже теперь, после стольких лет, ее бросило в жар от его прикосновения. А он тем временем продолжал:

— Мне следовало прислушаться, когда ты впервые упомянула о проблемах с Фином. Я должен был все рассказать матери, чтобы она помогла тебе. И еще я не должен был допускать его женитьбы на моей сестре.

Маргарет молча кивнула. Она видела, что он обвинял себя за невнимание к ней и не находил себе прощения. Ей захотелось успокоить его. Она понимала его, как никто другой. Она доверилась подруге, а он — другу. И оба предали…

— Это было так давно, Йен. Уверена, многое было бы по‑другому, знай мы, что случится. Ты прав. Нет смысла возвращаться в прошлое.

Йен явно хотел еще что‑то сказать, но потом передумал. Отпустив ее руку, он отступил на шаг и с усмешкой заметил:

— Впрочем, ты умеешь защищаться. Я слышал, что Фин тогда довольно долгое время провел в постели.

— Очень рада. — Маргарет не любила думать о чужих страданиях, но в случае с Фином испытывала злорадное удовлетворение.

Йен улыбнулся, но тут же помрачнел.

— Я пришел сказать, что ты была права, — проворчал он. — Твой отец действительно укрылся в замке Дамфрис.

— А Эхан? — с тревогой спросила Маргарет. — Он в порядке?

— Мальчик с твоим отцом. Это все, что нам сейчас известно. А твои братья нашли убежище в Буиттле.

Маргарет кивнула, не удивившись, что отец и братья разделились. И тут же спросила:

— Ты пытался связаться с отцом?

— Да, пытался. Он отказывается отпустить ребенка.

Маргарет подозревала, что услышит именно такой ответ, но все же ощутила щемящую боль в груди.

— Он не причинит ему зла, — заверила она мужа.

Йен не ответил. Он явно не был склонен доверять ее суждениям. Его за это трудно было винить, но Маргарет была уверена в своих словах. Отец любил Эхана. Он не причинит ему зла… намеренно.

Сердце сжалось от страха, и она спросила:

— А что дальше?

Йен отвел глаза и тихо сказал:

— Брюс собирается осадить замок.

Вся кровь от лица Маргарет отхлынула. Сердце же пропустило один удар.

— Нет! Ты не можешь это допустить. Наш сын пострадает.

Маргарет видела злость в глазах мужа.

— Я ничего не могу сделать. — Судя по всему, он пытался как‑то повлиять на ситуацию, но безуспешно. — Мы загнали твоего отца в угол, и ему не удастся скрыться. Мы этого не допустим. Осада Перта завершена, замок пал, и король направляется сюда.

Маргарет побледнела бы еще сильнее, если бы в ее лице осталась хотя одна кровинка.

— Брюс идет сюда?

Йен кивнул.

— Настал черед замков Галлоуэя. — Речь шла о прежних оплотах Баллиола и Макдауэлла — Дамфрисе, Буиттле, Далсвинтоне и Керлавероке.

Роберт Брюс отбирал один за другим шотландские замки у англичан и разрушал их, чтобы они не могли снова использоваться против него.

— Но Эхан… — прошептала Маргарет. Ее бросило в дрожь при одной лишь мысли, что могло произойти с мальчиком при долгой осаде. — Позволь мне поговорить с отцом. Он ко мне прислушается.

Йен покачал головой.

— Каррик не разрешит, — сказал он, используя титул, данный Робертом Брюсом своему младшему брату Эдварду. Похоже, он искренне хотел успокоить ее. — Постарайся не волноваться. Это не продлится слишком долго. Замок не снабжался уже много месяцев. Скоро твой отец согласится на переговоры.

— Ты не знаешь моего отца! — воскликнула Маргарет. — Он никогда не покорится Брюсу. Скорее умрет от голода.

Йен промолчал, но, судя по его суровому виду, он знал ее отца и был согласен с ее оценкой.

— Я должен идти, — сказал он. — Просто хотел, чтобы ты все знала. Постараюсь держать тебя в курсе дел.

— Ты ошибаешься, если думаешь, что я останусь здесь!

Другого ответа он от нее не ждал. Йен посмотрел на разъяренную женщину, которая могла одеться в рубище, но все равно безмерно возбуждала его. Какого черта? Что с ним не так?

— Куда же ты намерена отправиться? — осведомился он.

— С тобой.

В его палатку? Кровь Христова! Йен внутренне содрогнулся.

— Это невозможно, Маргарет.

— Почему?

Потому что за шесть лет он кое в чем нисколько не изменился. А постоянно испытывать возбуждение — это выше человеческих сил.

— Военный лагерь не место для леди.

— Возможно, что так, но там же есть какие‑то женщины? — Маргарет инстинктивно подалась ближе к мужу и быстро заговорила: — О, Йен, прошу тебя… Поверь, я не буду мешать и не поставлю тебя в неловкое положение. Я ведь сильно изменилась за эти шесть лет.