– Я звала тебя, ты услышал?

– Услышал, – угрюмо ответил Марк. – И сразу же сорвался сюда, прямо с королевского совета. Потому-то слухи и разнеслись столь быстро. Мне пришлось объясняться с королем. Но даже если бы я лишился должности, все равно не поступил бы иначе. Столик со свертками валялся у окна. Ты почуяла опасность?

– Да. Получается, наш противник не слишком силен в магии, раз послал мне не заклятье?

– Заклятье не миновало бы защиту дома, Тиа. На твоем особняке наверняка ведь стояла подобная. Вспомни, с тобой происходили несчастные случаи без магического вмешательства.

– Или же это вмешательство было столь тонким, что его не смогли обнаружить, – задумчиво сказала я. – Да, ты прав. Чары, приводящие в действие устройство, опасными не были, потому защита на них и не отреагировала. А та гадость, от которой я едва не ослепла, к магии никакого отношения не имеет, ее распознать невозможно.

– Хорошо, что ты догадалась отбросить этакий подарочек подальше, – прошипел Марк. – Отправитель, похоже, рассчитывал лишить тебя зрения навсегда.

– Или тебя, – добавила я. – Посылка ведь была зачарована на нас обоих.

При этих словах у меня возникла одна догадка, нелепая, смешная, но кто мог бы поручиться, что невозможная? Я нашарила руку Марка и крепко сжала ее.

– Это мог быть Гарт, – почти прошептала я.

– Зачем бы ему пакостить тебе? – удивился Марк. – Признаться, я его больше не подозреваю. Если раньше он и мог иметь какую-то выгоду, то теперь, после женитьбы на Лилиане – сомневаюсь. Вряд ли он надеется, что ты упомянула его в своем завещании.

Тщательно подбирая слова, я рассказала жениху о полученном от Гарта письме и о своем ответе. К сожалению, видеть лица Марка я не могла, но его ладонь в моей ощутимо напряглась.

– Понимаешь, он мог просто испугаться, – не совсем уверенно закончила я. – Побоялся, что ты узнаешь о его домогательствах, и принял меры.

– Я это проверю, – сказал Марк сухо. – Гарт и Лилиана еще не вернулись в столицу, следовательно, если посылку прислал кто-то из них, то это можно будет обнаружить. Вряд ли они доверили постороннему лицу изготовление такого сюрприза, следовательно, нужно просто найти, кто мог бы привезти тебе от них подарок.

– Не думаю, что Лилиана в этом замешана, – возразила я. – И потом, она ведь уже получила желаемое – мужа из аристократической семьи.

– А потом узнала, что с таким трудом доставшийся супруг собирается ей изменять. Как ты думаешь, она просто закрыла бы глаза на эти сведения? Обманутая женщина страшна в своем гневе, причем часто она винит не неверного мужчину, а свою соперницу.

Об этом я не задумывалась. Действительно, узнай Лилиана об истинном отношении Гарта к ней – мало никому не покажется. Особенно если учесть, что она сама всегда полагала себя неотразимой. Столь болезненный щелчок по самолюбию моя бывшая подруга никому не простит.

– Конечно, прислать нам эту дрянь мог кто угодно, – размышлял Марк вслух. – Например, Двин, у него явное помутнение рассудка. Нет, не протестуй, не столь давно ты сама могла в этом убедиться. Или Дитер, давно пытающийся избавиться от работы на благо общества. Или его жена. Деньги, я думаю, им не помешают. А еще есть Вильгельм. Пусть он и стал популярным литератором, но гонорар за первую книгу не столь уж и велик, а запросы его выросли непомерно. Хотя у него мог быть и другой мотив: являясь родственником жертвы, он мог бы привлечь лишнее внимание к себе и своей писанине. Якобы случайно проговорился бы в очередном интервью о своем настоящем имени. Опять же, имеется Фифа. Страшная женщина. Полагаю, она на все пойдет ради сенсации.

Последнее предположение заставило меня рассмеяться.

– Думаешь, Фифа устроила покушение на меня, чтобы затем написать об этом статью? Сомневаюсь, что даже она способна на такое.

– Я уже ни в чем не уверен, – проворчал Марк, – и готов подозревать даже самого себя.

– Обними меня, – попросила я. – С тобой не так страшно в этой темноте.

Марк притянул меня к себя, я заворочалась, устраиваясь поуютнее в его объятиях, а потом мы лежала молча до тех пор, пока тьма перед моими глазами не начала понемногу рассеиваться.

В особняк косяком потянулись посетители, желавшие выразить свое сочувствие пострадавшей невесте королевского мага. Я заламывала руки, скрипела зубами, возводила к потолку все еще слабо видящие глаза, но деваться мне было некуда. Слава всем богам, хотя бы Фифе так и не удалось ко мне прорваться. Слуги стойко держали оборону и не пускали ушлую журналистку на порог. В отместку Правдолюбка разразилась статьей на целый разворот. Заголовок гласил: "Быть ли свадьбе? Таинственное происшествие в роскошном особняке королевского мага. Кто покушался на невесту?" Среди прочих предположений Фифа выдвинула версию, что я скрываюсь от людей, поскольку неизвестный злоумышленник сильно повредил мне лицо.

Марк даже не стал сердиться на неуемную Правдолюбку.

– Ее статья может пойти нам на пользу, – задумчиво сказал он. – Пусть преступник думает, что ты пострадала гораздо сильнее, нежели можно было ожидать.

Увы, его планам не суждено было сбыться, поскольку почти все предполагаемые преступники сочли своим долгом нанести мне визит и смогли убедиться собственными глазами в том, что пострадала я не столь уж и сильно. Я, разумеется, притворялась гораздо беспомощнее, нежели была на самом деле, но на искалеченную жертву походила все равно мало.

Как это не странно, первым – если не принимать во внимание Фифу, разумеется – на пороге особняка объявился дядюшка Вильгельм, он же Несравненно-Великолепный Гюнтер. В руках он сжимал крохотный букетик фиалок.

– Рад, что ты не слишком пострадала, – внимательно осматривая меня, заявил он.

– Мне повезло, – коротко ответила я.

Рассказывать о внезапно вспыхнувшем бриллианте я никому не собиралась. Пусть все вокруг полагают, что спаслась я по чистой случайности.

На этом дядюшка посчитал свой долг вежливости исполненным и перешел к излюбленной теме. А именно – к рассказу о своем новом шедевре.

– Знаешь, дорогая племянница, это досадное происшествие вдохновило меня на написание очередного романа. В нем с моим героем тоже произойдет несчастный случай. Вот только события будут развиваться не у него дома, а на корабле. Представь себе, в результате таинственного проклятия Гюнтер оказывается за бортом. Он ослеп, руки и ноги ему не повинуются. Правда, интригующе?

Я вообразила идущего ко дну Гюнтера и кружащих рядом акул и решила, что такой поворот сюжета мне, пожалуй, нравится. Во всяком случае, внушает надежду, что на этом радостном моменте приключения изрядно поднадоевшего мне типа завершатся. Оказалось, что я жестоко ошибалась.

– И тут его спасает из морской пучины прекрасная дева! – вдохновенно продолжал развивать сюжет дядюшка.

– Русалка?