прошлую их встречу ей было всего пятнадцать, совсем ребенок. Да и непохоже, чтобы в той ночи для него было что-то особенное. Он наверняка убил множество людей и до и после.

Если он думал, что сможет шантажировать Чарли исчезновением Гермеса, то сильно ошибался. Наученная горьким опытом Рэнда, Чарли знала, что шантаж со временем становится только хуже. Кроме того, едва ли Одетте есть дело до того, что Чарли – хладнокровная убийца, лишь бы вовремя приходила на смены и не ошибалась при подсчете денег.

Когда молчание затянулось настолько, что Солт понял – ответа не дождется, он заговорил снова:

– Если говорить о совпадениях, каковы шансы, что известная похитительница магических книг окажется связанной с человеком, который сбежал с одним из принадлежащих мне томов?

– Признательна за то, что назвали меня известной, – тут же среагировала Чарли.

– Мой внук был с вами знаком, не так ли? – Голос Солта оставался ровным, хоть ему и не нравился ее настрой. Вероятно, он думал, что человек, который помочился в лесу и в целом выглядел так, словно у него выдалась одна из ночей, о которых люди обещают не упоминать за пределами Вегаса, будет вести себя пристыженно.

– Покойный Эдмунд Карвер, – отозвалась она. – Мои соболезнования.

Солт прищурился.

– Полагаю, вы зовете его вторым именем. Одетта описала его в мельчайших деталях, так что давайте оставим притворство.

– Винс? – воскликнула Чарли – сама невинность. – Вчера днем он меня бросил. Собрал вещи и ушел. Похоже, вы с ним разминулись.

– Вам лучше сесть в машину, – процедил Солт, больше не пытаясь скрывать гнев. – Нужно многое обсудить, но, полагаю, ни вам, ни мне не улыбается делать это здесь, под дождем.

Многие молодые люди из числа ее знакомых позавидовали бы тому, что она получила приглашение прокатиться в «Роллсе», но у самой Чарли от одной мысли об этом леденела кровь.

– Я все равно уже промокла, так что нет, спасибо. Не то накапаю на ваше красивое кожаное сиденье.

Лайонел Солт сунул руку во внутренний карман своего шерстяного пальто и достал матово-черный «глок», идеально подходящий по цвету к машине.

Пожилой мужчина, держащий над ним зонтик, и бровью не повел.

– Боюсь, мне придется настоять на своем, – объявил Солт, небрежно указывая на ствол пистолета. Наставляя его на Чарли. Не целясь. Пока нет.

Занимался рассвет, они стояли посреди парковки, на которой было не так много автомобилей, однако и не пустынно. В любой миг кто-нибудь мог выйти из «Синих руин». По близлежащему шоссе то и дело проезжали машины, хотя оживленным в столь ранний час оно не было. То, что Солт не стеснялся держать пистолет наготове, напомнило Чарли: он убежден, что ему все сойдет с рук.

Более десяти лет минуло с тех пор, как ее вырвало свекольным соком на его дорогущий ковер, после чего ей пришлось уносить ноги, чтобы спасти свою жизнь. С тех пор ее преследовали мысли о той ночи, но наркотики и время размыли воспоминания, превратив их в разрозненные осколки кошмара.

Стоило Чарли увидеть Солта, как на нее снова нахлынул ужас перед ним. Она опять почувствовала себя бегущим по лесу ребенком, за которым по пятам гонятся чудовища. У нее не было никакого желания возвращаться в его большой дом, чтобы умереть, истекая кровью на ковре в библиотеке.

– Полагаю, в сложившихся обстоятельствах мне не стоит никуда с вами ехать, – сказала она, не двигаясь с места.

– И все же вы поедете, – возразил он, огибая «Короллу». – Вы же умная девушка и потому сделаете правильный выбор.

Чарли вздернула брови.

– Оно и видно, что ничегошеньки вы обо мне не знаете.

Глядя на Лайонела Солта, Чарли не могла не отметить семейного сходства между ним и Винсом. Они оба были высокого роста, с твердой челюстью и сердито нахмуренными бровями. Однако у Винса тени не было, а у Солта она трепетала за спиной, как яростное пламя.

Когда он повернулся, Чарли оценила длину этой тени и ее форму – и задалась вопросом, у кого он ее украл, чтобы в конце концов сделаться сумеречником.

– Моя дочь ждет в машине, – сообщил Солт, на сей раз угрожающе наставив на Чарли пистолет. – Я бы предпочел не расстраивать ее. Я даже готов заплатить вам за потраченное время. Но это ваша последняя возможность сделать разумный выбор.

– Выходит, вы заплатите мне, если я поеду с вами, и пристрелите, если откажусь? – уточнила Чарли.

Солт заулыбался шире, оценив ее проницательное замечание.

– Все на свете функционирует по принципу кнута и пряника.

– Раз вы знакомы с Одеттой, то не можете не знать, что иногда пряник и есть кнут.

Несмотря на это заявление и уверенность в том, что ехать куда-либо с Солтом глупо, Чарли понимала: выбора у нее нет. В прошлый раз, схлопотав пулю, она чувствовала себя дерьмово – а новое ранение, скорее всего, и вовсе ее убьет.

– Идемте же, – настойчиво произнес Солт. – Перекусим немного. В общественном месте. Все будет очень цивилизованно, обещаю. Заодно обсудим, чем вы можете быть мне полезной и сколько времени у вас будет на выполнение задания.

Хоть и была не согласна, Чарли двинулась к «Роллс-Ройсу». Похоже, избежать поездки не удастся, но она напомнила себе, что однажды уже ускользнула от Солта и вполне сможет сделать это снова.

Кстати, на этот раз она действительно заставит его заплатить. За прошлое, за нацеленный на нее пистолет – но больше всего за то, что он подослал Гермеса и разрушил прекрасные отношения, построенные на прекрасной лжи.

Пожилой мужчина с зонтиком – маленький и жилистый, похожий на жокея, – распахнул перед ней заднюю дверь.

«Помнишь, я говорил тебе, что у меня был очень строгий дедушка? – всплыли в памяти слова Винса. – Я многое от него перенял. Он верил в целительную силу труда, вне зависимости от возраста. Всяческими отговорками его было не пронять. А еще у него был лимузин, который иногда ломался».

Весьма маловероятно, что Солт собственноручно учил Винса чинить машины, но он мог настоять, чтобы это сделал кто-то другой.

– Вам ведь нравился Эдмунд, не так ли? – спросила она водителя, но тот явно не обрадовался, что с ним заговорили.

– Эдмунд всем нравился, мисс Холл, – отозвался он чуть слышно.

Чарли скользнула в салон.

Даже будучи в солнцезащитных очках, женщина, занимавшая сиденье по другую сторону большой центральной консоли, была безошибочно узнаваема. Именно она частенько появлялась на фотографиях с гала-концертов в Нью-Йорке. Дочь Солта и тетя Эдмунда Винсента Карвера, хотя по возрасту годилась ему, скорее, в сестры. На ней были узкие