– Их там до черта! В письме Афако Пациевича указаны подробности. Нам нужны инструкции, как поступить. Османы лезут нагло, не стесняясь. Знают, что шахская власть слаба. Лишь мы сможем отбить натиск.

– Да-да, я немедля дам экспресс[103] посланнику. Где вы остановились? Как вас найти?

– Для всех меня зовут Ашот Тер-Егизар-оглы. Только для вас я Николай Алексеевич Лыков-Нефедьев.

– Весьма польщен. А я Владимир Иванович. Чем еще могу быть полезен?

– Да много чем. Например, мне не помешает рекомендательное письмо за вашей подписью. Мол, настоящим подтверждаю, что торговец Тер-Егизар-оглы известен мне как честно исполняющий свои обязательства, от своего имени и как доверенный крупных исфаханских купцов. Пользуется кредитом, ну и так далее.

– Сделаю сегодня же.

– Еще, Владимир Иванович, вызовите начальника вашего конвоя. Вот заявка Ардебильского отряда на боеприпасы к пулеметам. Они нам скоро понадобятся. Пусть получит в интендантстве экспедиционного корпуса и срочно доставит в отряд.

– Распоряжусь. Что еще?

– Мне бы получить такую же рекомендацию от германского консула. Это возможно?

Коллежский советник смутился:

– Так не принято. Лишь привлеку к вам его внимание, а это ни к чему.

– А как принято, Владимир Иванович?

– Ну, когда созреет сводная заявка, хотя бы на троих купцов сразу.

– Долго мне такой ждать?

– Постараюсь ускорить, Николай Алексеевич. Через две-три недели. Я вышлю бумагу почтой на адрес отряда.

– Спасибо, – Лыков-Нефедьев поднялся. – Последний вопрос, и я уйду. Где мне найти Тюфякина, доверенного торгового дома «Кокушкин и Маракушев»? Я ему вчера телеграфировал, но ответа не получил.

– Тюфякин? Ивановский? Он утром тут был. Адрес спросите в канцелярии, я сейчас распоряжусь. Где-то возле баладие, это у них так городская управа называется. Что еще, господин поручик?

– Пока это все. Я остановился в караван-сарае у Казвинских ворот. Буду ждать решения Петербурга насчет турецкого вторжения. Поскорее бы, Владимир Иванович… Надо дать им по зубам, пока не поздно. Честь имею!

Негоциант отыскал Тюфякина на бирже, где тот торговался с персами насчет ситцев. Дав земляку заключить устную сделку, он подошел к нему сзади и тихо сказал:

– Добрый день, Илья Иезекиилович.

– Добрый день и вам, почтенный. Что у вас за дело?

– Не узнали? Николай Алексеевич Лыков-Нефедьев. Мы вместе приплыли в Энзели.

Купец разинул рот от удивления. Разведчик быстро увел его в темный коридор и пояснил:

– Маскарад мне нужен по службе, я заведую разведкой в Ардебильском отряде. Это большой секрет!

– Куда вывернуло… А… звать вас сейчас как?

– Ашот Тер-Егизар-оглы. Нам надо пошептаться, но не здесь. Где лучше?

Тюфякин наконец спохватился:

– Да, да, идемте ко мне в номера. Там и пошепчемся. Но, право слово, вы истый армянин! Не отличить.

В комнатке доверенного состоялся секретный разговор. Лыков-Нефедьев расспросил ивановца про торговые дела, сделав упор на защиту от разбоев. Илья Иезекиилович сообщил, что теперь его фабрика нанимает охрану у кочевников. Платит по двести рублей с воза! И все равно остается в выгоде. Хозяин, Маракушев, разрешил – после того, как потерял третий подряд караван.

– Кому платите? – уточнил поручик.

– А помните, я вам рассказывал на пароходе? «Продаткань» они называются. Вот им.

– С кем конкретно ведете дела?

– А там два-три приказчика, все равно с кем. Начальство их тоже нам известно, Махотин фамилия. Вот.

Николай задал важный вопрос:

– Вы про Исмаил-хажди слышали?

– И слышал, и даже видал два раза.

– В Тавризе?

– Да нет, здесь, в Реште, – огорошил офицера купец. – Последний раз вчера.

– Разбойник ходит по улицам Решта? Он же убил русских солдат, его разыскивают, чтобы повесить!

Тюфякин отмахнулся:

– Будет вам! Кто его разыскивает?

– Мы, военные.

– Неужто? А есаул Самояд, командир конвойной сотни при русском консуле в Реште, с ним в карты играет по вечерам. И то и дело выигрывает. Ни разу еще, говорят, не проиграл. С чего бы такая удача?

– Но почему вы не сообщите хотя бы Некрасову? Вдруг тут измена?

Тюфякин смутился:

– Я миткалем торгую. А ссориться с начальником конвойной сотни… Он же правая для консула рука. Поедом съест!

– Но как Самояд не боится поддерживать связь с разбойником столь явно? – продолжал недоумевать поручик. – Кругом много русских, все на виду.

– Купцы опасаются, вот и помалкивают. Здесь, в чужой стране, не в свое дело лучше не лезть.

Лыков-Нефедьев озадаченно пожал плечами:

– М-да… Я есаулу не показывался, но Некрасов может сболтнуть. Так что?

– Что «что»? – не понял Тюфякин.

– Насчет Исмаил-хаджи. Где он остановился, можете узнать?

– Попробую. Так-то он обретается в Тавризе. Земляк мой, ивановец тоже, писал, что часто его там встречает. Попробую, Николай Алексеевич. Но какой вы армянин, прямо загляденье! Не отличишь. Ловко!

– Илья Иезекиилович, последний вопрос. Кто такой Вырапаев?

– Как-как?

– Вырапаев. Я подслушал часть разговора Исмаил-хаджи с каким-то русским, по виду уголовным…

– Хаджи сам уголовный, он с нашей каторги сбежал, – напомнил купец.

– Да, и собеседник ему был под стать. И он упомянул фамилию: Вырапаев. Торговец мануфактурой вроде бы.

– Не слыхал про такого.

– А можете взять на заметку? Что узнаете – сообщите мне, в штаб Ардебильского отряда.

– И это попробую. Только уж вы того… не сильно надейтесь. Я ведь торговец, а не шпион.

Собеседники расстались. Лыков-Нефедьев ушел в сильной задумчивости. Есаул Самояд – партнер по картам беглого каторжника, которого русские власти мечтают повесить. Как такое возможно? Тогда, на пароходе, Тюфякин сказал про казаков: они сами люди нетвердые, могут караулить караваны, а могут и грабить. Неужели разбойник Исмаил-хаджи сошелся с есаулом на этой почве?

Командир конвойной сотни – ближайший помощник консула. А в нынешнем котле, что кипит в Персии, наши консулы забрали себе большую власть. Они крутят посланником, шлют ему панические телеграммы, просят прислать неисчислимое количество войска. Тот в ужасе телеграфирует министру: все рушится, нужны армады и армады, иначе потеряем страну! Сазонов бежит к царю, Его Величество черкает повеление – и через границу прут новые части. Мы входим в независимое государство, как к себе домой – без спроса. Хорошо ли это? Генерал Фидаров ругает консулов-паникеров, которые под видом защиты русских интересов унижают персов. Это может кончиться плохо для всех. Шах еще мальчишка, власть слаба, кочевники распоясались. Все так. Но ведь есть и народ, который устал от капризов династии Каджаров и хочет конституции. Получается, что русские войска не столько защищают торговые интересы империи, сколько тормозят падение Каджаров и обновление страны. А поручик Лыков-Нефедьев активно в этом участвует…