Поняв, что такие мысли могут далеко завести, Николай решил сосредоточиться на другом. Первое – нужно замаскироваться от недоброго взгляда есаула. Предупредить консула, чтобы помалкивал насчет армянина Ашота Тер-Егизар-оглы. Второе – поймать беглого каторжника! Вдруг он играет в карты с Самоядом нынешним вечером? Как узнать? Поручика вмиг охватил азарт охотника. Поехать в Решт за патронами, а привезти назад самого Исмаил-хаджи! На аркане привести, как последнего негодяя…

В таком деле да в незнакомом городе без союзников разведчику было не обойтись. И они имелись. Лыков-Нефедьев вернулся в консульство и незаметно прошмыгнул во флигель, притулившийся в углу обширного сада. У входа скучал казак. Увидев неумытого армянина, он подтянулся – видать, такие сюда заглядывали часто.

– Пароль!

– Месопотамия. Его благородие один?

– Один. Проходи.

Николай зашел в сени и окунулся в приятную прохладу. Тут же из комнаты вышел второй казак с нашивками приказного.

– Как представить?

– Помощник начальника штаба Ардебильского отряда по разведке поручик Лыков-Нефедьев.

– Второй день вас ждем, ваше благородие. Прошу.

В большом кабинете с занавешенными окнами гостя встретил штабс-капитан с Владимирским крестом на кителе.

– Здравствуйте, Николай Алексеевич. Я Ротозеев Капитон Прохорович, начальник разведывательного пункта Кавказского военного округа в Реште. Давно желаю с вами познакомиться! Наслышан и от Масловского, и от Фидарова: очень они вас хвалят. Так, значит, вы армянин? Очень убедительно…

Офицеры быстро нашли общий язык. Ротозеев в противовес своей легкомысленной фамилии оказался человеком серьезным и весьма информированным. Однако Лыков-Нефедьев смог его удивить. Поручик лично лазил по горам, завел знакомства среди разбойников, своими глазами видел то, что начертано на военных картах… Это совсем другой уровень знаний! Мало кому доступно подобное.

Николай сразу заговорил об Исмаил-хаджи и его отношениях с командиром конвойной сотни при русском консуле. Штабс-капитан был неприятно удивлен:

– Самояд играет в карты с беглым каторжником? Которого мы ищем за убийства русских солдат?

– Да, и постоянно выигрывает. Разумеется, это замаскированная взятка.

Ротозеев так разволновался, что забылся и взял поручика за рукав:

– Вы уверены в ваших сведениях? Выдвигаете серьезное обвинение!

– Конечно, их надо проверить. Но мой информатор не болтун, личной неприязни не имеет – для чего ему лгать? И потом, каторжник спокойно ходит не только по Решту, но и по Тавризу, и по Хою, где полно наших войск. И нисколько не таится. Как вы это объясните?

– Не знаю, что и сказать…

Начальник пункта ворошил волосы и сконфуженно молчал. Николай спросил:

– Агентура у вас налажена? Можете взять сотника под наблюдение?

– Да, с этим проблем не будет, у меня два десятка осведомителей во всех слоях общества.

– Хорошо. Я тоже готов принять участие, Самояд меня в лицо не знает.

– Николай Алексеевич, давайте согласуем наши действия. Вы можете задержаться в Реште на несколько дней? Если надо, я телеграфирую Фидарову и попрошу его разрешить.

– По договоренности с Афако Пациевичем я жду здесь ответа из штаба округа. Как быть с турками – вот сейчас главный вопрос!

– Ах да, тут еще и османы влезли, – вспомнил Ротозеев. – Скажите, вы лично видели Джабир-пашу? Это же наглость какая…

– Лично видел, Капитон Прохорович. И на фоне той экспансии охота на рядового головореза меркнет. Так что тратить на него много времени мы не можем. Сейчас не до Исмаил-хаджи.

– Но…

– День-два, не больше. Я нужен Фидарову в горах как глаза и уши отряда. А поймать беглого вы сумеете и без меня.

Разведчики долго говорили о турецких солдатах на границе. Лыков-Нефедьев нанес на карту все шесть мест дислокации войск, указал позиции артиллерии, посты боевого охранения, новые казармы. В конце разговора они вновь вернулись к вопросу о Самояде.

– Я окружу его плотным наблюдением, – пообещал штабс-капитан. – Возможности для этого есть. Однако, если вы желаете поучаствовать, буду только рад. Прямо бы нынче, а? Вдруг они играют? Лишний опытный человек так кстати. Что выбираете? Рядовым топтуном вроде бы не по чину…

Лыков-Нефедьев подумал и решился:

– Черт с ними, с чинами. Если есаул выведет нас на Исмаил-хаджу, это самый прямой путь. Поплетусь за ним с вашего разрешения. Не забывайте, что лишь я один видел бандита в лицо. Познакомьте меня с вашими людьми, что будут помогать в слежке – это раз. Дайте карту города – это два. И немедленно предупредите консула, чтобы он никому не говорил о гонце из Ардебильского отряда, особенно Самояду!

Ротозеев нахмурился:

– Некрасов сразу спросит, почему именно ему? Один русский офицер не должен знать о другом – как я это объясню?

– Ответите, что тут вопрос секретный, казаки конвоя к нему не причастны, таков приказ Юденича.

– Пусть так.

До вечера оставалось еще полдня. Поручик долго сидел с наблюдательными агентами разведывательного пункта, они договаривались, как будут вести есаула. Потом гость верхом успел бегло осмотреть город. К шести часам пополудни он, все в том же обличье армянина, торчал за углом напротив русского консульства. К тому времени Николай уже знал наружность Самояда, украдкой взглянув на него.

Начальник конвоя появился в дверях в пять минут седьмого. Видимо, к службе он относился поверхностно и сидеть в присутствии допоздна не любил. Насвистывая, есаул направился к центру города, слегка постегивая себя прутиком по шароварам. Настроение у него было что надо – не иначе, шел за развлечениями. Вдруг за новой пачкой денег от Исмаил-хаджи? Николай уже не сомневался, что между есаулом и разбойником существует сговор. А именно насчет караванов с русскими тканями. Вон какая самодовольная рожа… Тюфякин еще на палубе «Гуниба» намекал на это, а новичок тогда не поверил. Похоже, торговые операции нашего купечества в Персии стали объектом махинаций. Причем разбойных, как бы дико это ни звучало. Хочешь, чтобы твои товары доехали до больших городов, – плати. Неужели это правда?

Лыков-Нефедьев шел позади есаула по другой стороне улицы, держа дистанцию в тридцать саженей. Следом, уступом вправо, двигался агент Ротозеева Пиро, а еще дальше – второй топтун, Саляр. И наконец, замыкал кавалькаду еле ползущий на лошади по проезжей части агент Абдулла. Он был одет в мундир кавалериста Персидской казачьей бригады с погонами вениль-чапа[104].

Так они передвигались довольно долго. Есаул не торопился, фланировал со вкусом. Он прошел по касательной строящуюся площадь Шахрдари, поплутал по тесным улочкам и оказался в конце концов на Зибик-майдане. Решт не зря называли «городом дождей». Очень скоро небо разверзлось и пролилось на землю порядочным ливнем. Самояд укрылся в кофейне, а потом, когда дождь утих, почти бегом отправился к мечети Данаи-Али. Видимо, погода сбила его планы, и он уже опаздывал на встречу.