стукнул руками по рулю. – Надеюсь, вы не ошибаетесь в своей догадке, Ратцингер. Второго шанса у нас может и не быть. Даже если мы будем держать скорость около семидесяти, то доберёмся туда не раньше, чем к вечеру. Примерно через пятнадцать часов.

В салоне раздался недовольный гул голосов. Перспектива столь долгого и дальнего путешествия явно никого не обрадовала.

– Алиса, а там случайно не отмечено, откуда эти два выродка выдвинулись? – с надеждой спросил Ковальский. – Если там отмечен Омбос, то мы сразу же отправимся туда.

– Нет, на карте нет никаких пометок.

– Проклятье.

– По крайней мере, теперь мы точно сможем дать сеттитам отпор, – приободрил федералов Ратцингер. – С их стороны было опрометчивым поступком оставлять джип с оружием без охраны.

– Культисты наивно полагали, что смогут легко пристрелить нас всех, – с изрядной долей бравады заявил Ряховский, пересекая Нил по едва различимой грунтовой дороге. – Ведь они перегородили нам единственный путь отступления.

– Но исходя из наших теорий, они же сами построили эти храмы много веков назад. И вроде как знают их вдоль и поперёк.

– Не забывайте, что с тех пор прошли тысячи лет. Архитекторы храма земли давным-давно умерли. Так что тут нам скорее просто повезло, что они сами забыли о тайном выходе из главного зала.

– Забыли?! – воскликнул Ратцингер. – Нет, не может такого быть… Тут что-то другое…

Его ответ неслабо разозлил Ряховского.

А что ещё тут может быть? Эти ребята тоже ошибаются, как и мы ошибались несколько раз в Москве. Только почему-то у нас ошибки имеют системный характер, а на сеттитов это не распространяется, ха! Культисты тоже люди.

Но вместо этого он всего лишь спросил:

– И в чём же, по-вашему, дело?

– Если бы я знал, то непременно сказал бы.

В машине повисла мрачная тишина, в которой беглецы продолжили своё путешествие.

Глава 131

На испепеляющей жаре Нубийской пустыни Александр Ковальский помог своему коллеге осмотреть раненую Маргариту на заднем сиденье позаимствованной у сеттитов машины. Девушку напичкали обезболивающими и антибиотиками, чтобы избежать заражения крови. Через пару часов пути она очнулась, но всё ещё была слаба. Дав воды, Ковальский позволил ей уснуть. Марго положила голову ему на колени.

Сейчас, включив кондиционер на полную мощность, он захлопнул дверь и привалился к кузову.

Его плеча неуверенно коснулась рука. За спиной стоял Ратцингер, его лицо выглядело озабоченным.

– Господин Ковальский, – сказал он. – Можно вас попросить на минутку?

Настороженно нахмурив брови, лейтенант отошёл от машины вместе с немцем к росшей неподалёку пальме. Они совершили эту вынужденную остановку примерно через три часа путешествия, начавшегося у скалы Джебель-Баркал. Все разбрелись кто куда по своим нуждам, в основном естественного характера. Ратцингер старался держать остальных в поле зрения.

– Что вы хотели? – спросил Ковальский, подбоченившись.

– Мне нужно вам кое-что сказать, – ответил немец, не глядя на федерала. – Это касается Марго. И раз вы так сблизились за последние пару дней, что стали ей чуть ли не вторым отцом, то только с вами я и могу это обсудить.

– Неужели? – изогнув бровь, ехидно проговорил Ковальский. У Ряховского подозрения относительно Ратцингера никуда не делись, несмотря на то что у храма влаги засады не было. В этом и заключался предложенный Ковальским эксперимент: проверить, донесёт ли Ратцингер сеттитам об их местонахождении или нет. – Помнится, прежде я был для вас врагом номер один. А теперь из всех вы делитесь информацией именно со мной? Занятно.

– Давайте оставим взаимные колкости на потом. Это ещё успеется.

– Что вы хотели обсудить? – перешёл прямо к делу федерал.

– То послание, что привело нас сюда. Из архива профессора Питри. С ним не всё в порядке.

– О чем это вы? – удивлённо наморщил лоб Ковальский. – Как это не в порядке?

– Те иероглифы, что там написаны… Они складываются вовсе не в то послание, что нам озвучивала Маргарита…

На минуту Ковальский потерял дар речи. Он даже подумал, что ослышался.

– Ратцингер, вы бредите на жаре? Как это – не складываются?

– На самом деле иероглифы имеют совершенно иной перевод. Совершенно банальный. Никакого указания там нет.

У Ковальского сердце ухнуло в бездну, а мозг на секунду заклинило.

– Поясните, – потребовал он.

– Пока мы ехали, я внимательно изучил снимки каждого послания сеттитов. И перевёл их по новой, чтобы проверить точность перевода Марго. А затем сопоставил его с фотографией, что мы забрали из Каирского музея. Никаких стихотворных строк в храме Сета в Нагаде нет и не было.

– А что там было, по-вашему?

– Профессор Питри запечатлел заметки рабочих, записанные наскоро иератическим письмом. В них говорится о том, сколько материалов на что нужно и как они благодарят богов за подходящую для работ погоду. А в саркофаге под обелиском была обычная молитва за умершего, чтоб он успешно прошёл все двенадцать врат на пути к суду Осириса. Никаких шифрованных посланий. Перевод Маргариты ошибочный. Только начиная с храма Шу в тайниках были настоящие послания, указавшие нам путь. Но вовсе не стихотворные…

– А почему тогда ваш перевод верный?

– Потому что я занимаюсь египтологий уже больше десяти лет. Если не верите моему переводу, откройте работы Шампольона, расшифровавшего древнеегипетские иероглифы на Розеттском камне, и проведите дешифровку сами. Вы увидите, что за теми посланиями ничего не скрывается.

Заметив, что лицо Ковальского посуровело, Ратцингер добавил:

– Я вам всё покажу.

Достав фотоаппарат, немец вывел на экран фото подсказки из храма влаги.

– Видите это послание? Обратите внимание на любой конкретный иероглиф, на ваш выбор.

Ковальский ткнул пальцем в изображение птицы, напоминавшей сову.

– Хорошо, – кивнул Ратцингер и перемотал кадры назад. – Подсказка из саркофага в храме Ра под обелиском. Найдите этот же символ. А теперь вспомните соответствующую строку, которую нам выдала фройляйн Маргарита.

Пробежав глазами по фото, федерал нашёл выбранный им символ.

– В том послании, в храме Тефнут, этот знак означал букву «М», но тут он выступает как будто в роли «А», – с пониманием кивнул Ковальский. – А разве у древних египтян не могло быть многозначных иероглифов? Я слышал о чём-то подобном в китайском алфавите.

– Такое возможно, но не в данном случае. Древнеегипетский алфавит не насчитывает так уж много знаков, как китайский, поэтому зачастую они были вполне себе однозначными и самодостаточными.

Ковальский вспомнил, что в храме Тефнут Марго была слишком напугана и не успела расшифровать послание прежде, чем это сделал Ратцингер. Но его перевод спас им жизнь: правильно разгадав загадку, они выбрали нужную плитку, остановили затопление зала и смогли забрать статуэтку. И тем не менее расшифрованные Марго стишата всегда приводили их точно на место следующего храма очередной стихии. От первого до последнего.

– Когда вы усомнились в переводе Марго?

– Ещё в Каирском музее, но у нас тогда были проблемы посерьёзнее, поэтому я не смог обратить на это внимание остальных.

– Но почему вы всё это время молчали?!

– Мне стало интересно посмотреть, куда это нас выведет. Я думал, что озвучу свои