– Все в сборе, отлично, – произнес он после того, как вновь прибывший с грохотом отодвинул стул и уселся подальше от остальных. И почти без паузы продолжил: – У нас возникла проблема. Могу точно сказать, что раньше мы с таким никогда не сталкивались. На изнанку проник живой.

– Ерунда! – скептически прокомментировала Идель. – Просто кто-то из недопокойничков оттягивает неизбежную встречу с вечностью. Ариман, ты из-за этого нас от дел оторвал?

– Конвоир Уразаева, встань! – потребовал обладатель божественного имени. Негромко, но внушительно.

Идель нехотя подчинилась. Руки по швам, взгляд в никуда: «Как же меня все это достало!»

– Ты можешь навскидку отличить живого от «сна изнанки»? «Сон» – от Есми?

– Да.

– Что произойдет, если Есми будут беспрепятственно ошиваться на лицевой стороне, а живые – на изнанке? – Ариман экзаменовал обстоятельно. Игни даже показалось, что специально для него.

– Беспредел беспорядка, – буркнула Идель.

– А если без стеба?

– Хаос.

– Верно. – Ариман кивком разрешил своенравной Идель сесть на место, затем поднялся сам. Заложил руки за спину и принялся мерить шагами комнату. – Объясняю для новичков. То, что произошло, невозможно, скажем так, технически. Пути на изнанку видны только вторым душам. И Есми. И только они могут по ним пройти. Вот почему так важно найти этого человека. Смог один – смогут и другие. Нужно выяснить, как именно он это сделал. И перекрыть этот канал раньше, чем кто-нибудь еще додумается им воспользоваться. Кстати, о новичках. – С этими словами он остановился за спиной Игни. Его голос раздавался теперь прямо у него над головой. – Что за неведомая дурь заставила Антона Ландера в первый же день лезть в драку со «сном изнанки»? Если у кого-то из здесь присутствующих все еще амбиции в одном месте играют, то…

В этот момент Игни, старательно разглядывавший столешницу и собственные руки, почувствовал на себе четыре взгляда. Насмешливый – Идель, и более-менее понимающие – всех остальных.

– Случайно вышло, простите, – буркнул он, по-прежнему ни на кого не глядя.

– Случайно вышло, – передразнил Ариман. – Он видел твое лицо? «Сон»?

– Да, – признался Игни неохотно.

– Запомни, если хоть что-то странное заметишь – не геройствуй, а сразу ко мне. И чтоб дальше – без самодеятельности. Будешь курировать заречную часть. Там как раз не хватает дерзкого самоуверенного конвоира вроде тебя. Что те, что эти распоясались.

Ха! Похоже, вместо долгожданного покоя, тишины и самопознания его ждала банальнейшая служба.

А еще остальные после этих слов облегченно выдохнули, или показалось?

– Не радуйся, от поисков живого это тебя не освобождает, – добавил Ариман, хотя Игни никак не проявил своих эмоций. – Отнесись, будь добр, со всей серьезностью. Остальных это тоже касается.

Зашевелились, перешептываются. Совет окончен? Видимо, так, раз все встали и двинулись к выходу. Он тоже. Но Ариман окрикнул:

– Задержись, пожалуйста!

Прямо классика жанра: «А вас, Штирлиц…» и так далее.

Вернулся.

Сел на стул, который раньше занимала Идель.

Уставился на пустые книжные полки. Подумалось: а ведь неслучайно на изнанке города нет книг. Даже давно никем не читанные и пылящиеся где-нибудь на чердаках книги не становятся мертвыми. Парадокс, казалось бы, но если задуматься… Книги не привязаны к людям. Их жизнь не зависит от того, перелистывают ли страницы чьи-то пальцы. Даже рваные и пожелтевшие, они продолжают хранить в себе свою собственную жизнь. Это не мы с ними делимся, а они – с нами. И всегда оставляют за собой право быть прочитанными.

А те, что перестают быть окончательно, – слишком большая роскошь для изнанки города. Их снова возьмут в руки уже там, где смогут оценить сполна.

Есть ли в мире что-то более самодостаточное и жизнелюбивое, чем эти тихие бумажные спутники людей? Игни пытался вспомнить, но ничего не пришло в голову.

– Печально, правда? – Ариман сел на свое начальственное место и тоже разглядывал пустующий стеллаж. – Одна из тех вещей, к которым я так и не смог привыкнуть. Как и к отсутствию сна и еды. Ну да ладно…

Ненадолго задумался, помолчал, потирая ладони. Игни терпеливо ждал. Еще никогда у него не было столько свободного времени.

Интересно, давно ли Ариман здесь распоряжается? На вид лет тридцать, но это ничего не значит. Может, просто хорошо сохранился. В густых каштановых кудрях – ни одного седого волоса. Опущенные уголки глаз придают лицу постоянно печальный вид. Между бровей – глубокая морщинка. Похож на какого-то поэта Серебряного века. Игни почти ничего о литературных делах не знал, но картинка из учебника Князева сама собой всплыла в памяти. Старомодное лицо, если так вообще можно говорить о лицах. Хотя и это объяснимо, если вспомнить, что Ариман постоянно смотрит в вечность. Как знать, не примет ли его собственная физиономия отрешенное выражение после того, как он проживет тут пару-тройку лет.

– Ты уверен, что ничего не знаешь о живом?

До Игни не сразу дошел смысл вопроса. Он уже и думать забыл о том разговоре.

– Не верю я в подобные совпадения, – видя его замешательство, пояснил Ариман. – Живой появился почти одновременно с тобой. Вот я и подумал, что кто-то проскользнул тем же путем. Им и правда ходили. Какая-то девушка-Есми. И вторая душа. Совсем молоденькая, слабая. Нам в Пределе такие неинтересны. Сказала, что ее примарант погиб, а до этого долго скрывался. Грустная история, но чего только не бывает… Люди умирают по не зависящим от нас причинам. Потом еще один появился. Тоже стопроцентно наш. Неживой. Этот вообще ничего не говорил. Так и не добились.

Так, стоп. Чувак, даже думать об этом не смей.

Это не она.

– Что грозит живому, когда мы его найдем?

– Да ничего… – Ариман едва заметно пожал плечами. – Обо всем расспросим и выкинем обратно на лицевую сторону. Главное, чтобы не было слишком поздно. Жизнь и изнанка несовместимы. Хотя бы потому, что здесь сложно найти хоть что-то, пригодное для еды. Сколько живой протянет в таких условиях? В конце концов – даже если он каким-то невероятным образом выживет – рано или поздно изнанка его интроецирует.

– Интрое…

– Сожрет. Это вопрос равновесия в мироздании. Лицевая сторона стремится к порядку. Она оберегает жизнь. Вот почему люди не видят Есми. Изнанка тоже стремится к порядку. Она оберегает смерть. Вот почему живым здесь не место. А мы – Предел Порядка – наблюдаем за процессом. И изредка вмешиваемся, чтобы помочь… подтолкнуть в нужную сторону. Порядка, разумеется.

Дальше можно было не продолжать. Черт знает что… Но нет, Ника не может быть этим живым. Она осталась в городе. Она в безопасности. Если только не натворила каких-нибудь глупостей…