Медики, естественно, бросились выполнятьпоследнюю волю пациентки, а та продолжала жить до тех пор, пока Юля не вошла впалату и не сообщила:

– Все хорошо, малыш под присмотром.

Жертва катастрофы тут же скончалась, на этомсвете ее удерживала лишь тревога за сына.

Поэтому, услыхав упорное бормотание про опару,Юля решила: Стеклова поставила в духовку пироги и ушла отдать вещи в морг.Конечно, странное поведение, но люди совершают и более идиотские поступки…Решив успокоить больную, Юля сказала:

– Хорошо, сейчас попытаюсь связаться скем-нибудь из ваших родственников, они приедут и выключат духовку.

– Нет, опара… тесто… квашня…

– Не волнуйтесь, дайте их телефон.

– Сумка… тараканы… в сумке тараканы…опара, она… ушла… Тараканы…

Дальше разговор продолжать оказалосьневозможно, Луизой занялся анестезиолог, а Юля, решив, что у несчастной простопомутился рассудок, пошла выкурить сигаретку. Если речь об опаре и тесте ещеможно было принять за разумную, то заявление о тараканах в сумке не лезло ни вкакие ворота.

Едва Юля вернулась в сестринскую, как на нее своплем налетела старшая медсестра.

– Где ты шляешься?

– Ну… тут!

– Дымила?

– Э-э…

– Не ври!

– Ага, – кивнула Юля.

– Немедленно сдай вещи Стекловой насклад! Валяются прямо на полу! Там сумка! Пропадет чего, скандала необерешься! – затопала ногами начальница. – Да не забудь описьсоставить, по всем правилам, на бланке! За всем самой глядеть надо! Ничегоделать не хотят! Лентяйки! Курила она!

Подгоняемая злобным криком начальницы, Юляотправилась за шмотками, открыла сумку, нашла там паспорт, ключи, всякие мелочии бумажку с записью «Виола Тараканова».

Девушка мигом сообразила: Стеклова вела речьне о прусаках, она хотела сказать, что в ее сумке имеется записка скоординатами некой Таракановой. Юлечка решила позвонить по написанному наклочке телефону, но тут в реанимацию поступил еще один тяжелый больной, имедсестру приставили к нему. Занимаясь другим человеком, Юля не забывала оЛуизе и, лишь только выдалась свободная минутка, звякнула мне.

– Уж и не знаю, скажет ли вам чего фразапро опару, – вздохнула она, – только думается, Стеклова хотела, чтобывы ее услышали.

– Можно к вам приехать?

– Зачем?

– С Луизой поговорить надо!

Юля хмыкнула.

– Под наркозом она, отойдет лишь завтра,да и не пустят вас к ней. Если все нормально пойдет, отвезут ее через неделькув палату, там и пообщаетесь.

– Она будет жить?

– Кто ж вам на такой вопрос точноответит? Делаем все возможное.

– Ей очень плохо?

– Состояние больной соответствует тяжестипроведенной операции, – заученно ответила медсестра.

– Юлечка, – взмолилась я, –сделайте одолжение, попробуйте припомнить все-все, что говорила Луиза.

– Так несвязные слова!

– Ну, пожалуйста! Это очень важно.

Юля кашлянула.

– Опара… опара… скажи опара, она опара…опара в Куркино, там, где… опара… опара… Вроде так!

– Куркино?!

– Верно, район такой в Москве есть, илине слышала? Я подумала, Стеклова там живет, хотя по паспорту она в другом местепрописана, ну да частое дело, документы по одному адресу, сама по другому.

– Хорошо расслышала «Куркино»?

– Ну… да!

– А не может быть Буркино?

– В Москве Буркина нет, –безапелляционно отрезала медсестра, – а Куркино вот оно, возле Кольцевойдороги! У меня там сестра купила квартиру, очень довольна.

– Еще о чем Луиза твердила?

– Нет, нет, пошли, умрет, умрет, –озвучила Юля и добавила, – за дословность не ручаюсь, но вроде так. Ну апотом про тараканов завела. Да, еще квашню поминала. Квашня – опара…

– Юлечка, милая, меня зовут ВиолаТараканова!

– Так я уж поняла.

– Но под псевдонимом «Арина Виолова» япишу детективы.

– Вау! Я их читала!!! Во, прикол! Наши неповерят! Вы мне автограф дадите? А Луиза вам кто? – начала сыпатьвопросами девушка.

– Дорогая Юлечка, объясню суть делапотом, привезу тебе полный комплект своих книжек, с автографом.

– Только напишите Юлии Роднянской, –ажитированно воскликнула медсестра, – а то у нас еще Козлова Юлька есть.

– Непременно укажу фамилию и обязательновознагражу вас за заботу, буду очень благодарна, понимаете?

– Ясное дело. Дорого не беру, стольник засмену, пригляжу за вашей родственницей, как за родной.

– Юленька, сейчас я приехать не могу.

– А и смысла нет, Стеклова лежит нааппаратах.

– Как только она придет в себя, сразу мнезвоните.

– Будьте спокойны.

– Деньги заплачу, не сомневайтесь.

– Так я и не волнуюсь, приличногочеловека сразу слышно по голосу.

– Скорее всего, завтра приеду.

– Нет, не моя смена, лучше в пятницу.

– Ладно. Дайте телефон больницы.

– Ой, вы нам не дозвонитесь, лучшезапишите мой мобильный. Я, правда, не всегда его взять могу, на автоответчикнаговорите. Записываете?

– Да, – крикнула я, – диктуйте.

Забыв про сериал и папеньку, стремительнопревращающегося из никому не известного столяра в суперзвезду, я вскочила влифт, спустилась вниз и кинулась к «Жигулям».

Луиза не вела речь о Куркине. Буркино – вотназвание, которое она озвучила, Юля просто плохо разобрала его, и потом,медсестра и предположить не могла, что больная толкует о небольшом подмосковномместечке. Опара! Фамилия Леры не Квашня, а Опара. Луиза откуда-то знаетдевушку, вот почему она пробормотала, расставаясь со мной: «Лера… Лера… Лера Квашня,отчего имя кажется знакомым».

«Квашней», или «опарой», называют тесто,Олечка просто перепутала. Может, поговорить с ней?