– Где сейчас ваша баба Катя? – стоской поинтересовалась я, почти на сто процентов ожидая услышать в ответ: «Накладбище».

Но Лидия Сергеевна спокойно отозвалась:

– Небось у себя, в новой квартире, где жей еще быть? Она не девочка, по танцулькам не носится. Тут говаривали, что бабаКатя вроде монашкой служила, а ее за что-то из обители выперли, не знаю,наверное, брехали.

– Адрес ее подскажите.

– Экая тайна, Мурашкино, новый дом, аквартиру не знаю.

– Мурашкино?

– Ну да, садитесь на автобус…

– У меня машина.

– А… а… из богатых, значит, –спокойно констатировала собеседница, – тогда по шоссе вперед, до развилки.Тут близко, пешком за четверть часа управиться можно. Зачем вам баба Катя?

– Зубы болят, – соврала я, –посоветовали к старушке обратиться.

– Ступайте, – закивала ЛидияСергеевна, – она всем помогает, денег только не суйте, обидится.

– Нельзя же просто так заявиться!

Лидия Сергеевна вздохнула.

– Верно, с рублями проще, заплатил – изаботы нет. Вы на дороге остановитесь, в Мурашкине магазин есть, купите конфетили кофе баночку, растворимого. Дорогой, зараза, на пенсии пить не станешь. Абаба Катя очень шоколад с кофейком любит, ей все такой набор несут.

Я ринулась к машине.

Лидия Сергеевна не обманула, дорога доМурашкина оказалась простой и быстрой, небольшая деревенская лавка обнаружиласьв указанном месте, и в ней нашлись кофе и конфеты.

Новый дом я увидела сразу. Мурашкинопредставляло собой большую деревню, застроенную покосившимися избенками вразной стадии ветхости. Когда «Жигули» взобрались на большой холм, передо мнойоткрылась полная панорама поселка. Глаза мигом приметили новую большуючетырехэтажку, белевшую на околице. Это было единственное недавно построенноездание.

Во дворе толклась тьма народу, населениеэлитного по местным понятиям дома отдыхало после рабочего дня. Я подошла кженщинам, сидевшим на скамеечке, и вежливо сказала.

– Здравствуйте.

– И вам хорошего вечера, – ответилаодна из теток, толстая блондинка со спицами в руках.

Остальные дамы промолчали и начали меняразглядывать.

– Простите, не подскажете, где живет бабаКатя? – задала я блондинке вопрос.

– А вы кто будете? –полюбопытствовала брюнетка, сидевшая слева. – Похоже, не из наших, не измурашкинских.

– Из Кочетовки небось, – слегкапьяноватым голосом высказалась самая тощая особа.

Блондинка презрительно скривилась:

– Молчи лучше, Райка, вечно дурь несешь!В Кочетовке больница большая.

– И че? – не сдаласьпьянчужка. – Бабка лучше лечит!

– Из Москвы приехала, – решила янабить себе цену.

– Из столицы? – уточнила блондинка.

– Именно так. Зубы сильно болят, вотпосоветовали сюда приехать.

– К бабе Кате?

– Верно.

– А номера квартиры не знаете?

– Увы, нет.

– Так и нам он неизвестен.

На секунду я оторопела, но потом воскликнула:

– Вы шутите?

– Не-а, – отозвалась брюнетка.

– Но мне нужно к бабе Кате!

– Идите спокойно, мы тут при чем. ЯЛариса, рядом Лера, там Рая, никаких Кать среди нас не имеется, –откровенно издевательски сообщила блондинка.

– Я думала, вы соседки…

– И че? – вновь влезла в разговорподдавшая Рая. – Скажем тебе квартиру, а че окажется? Из налоговой ты?Загребут бабку за незаконную деятельность. Вона! Из Москвы приперла! А то у вастама врачей нет! Врешь, собака! В столице у гадов полно чего имеется, катаетеськошками по мягкому дивану, все богатые, кровь из деревенских пьете! Сами неработаете, огорода не держите, утречком глазенки продерете и в магазин, заяйцами, мясом, хлебушком. А кто вам все это приготовил, а? Кто о тунеядцахпозаботился? Кто? Мы, убогие, всю жизнь в навозе по уши!

В голосе пьяницы послышались истерическиевизгливые нотки. Блондинка встала, потянулась и, сказав:

– Отдохнуть не дадуть, только наскамеечке сядешь, припруться да шабаш затеють, – ушла в дом.

Брюнетка проделала тот же маневр, правда,молча, последней подхватилась исходившая злобой Раиса.

Я села на скамеечку. Ладно, сейчас передохну ипойду звонить в квартиры, конечно, наслушаюсь много «приятного», но другоговыхода нет.

– Тетя, – сказал тоненькийголосок, – чего сидишь?

Я повернула голову, около скамеечки стоялдонельзя замурзанный ребенок. Мальчик это или девочка, понять было тяжело.

– Чего сидишь? – повторил малыш.

– Сейчас уйду, – пообещала я.

– Чего сидишь? – не успокаивалсяребенок.

– Зубки болят, – попробовала яперейти к понятной крошке аргументации.

– Их надо чистить!

– Правильно!

– Щеткой.

– Точно.

– Вот так: вжик-вжик.

– Согласна.

– Зубной пастой! Неужели не знаешь?

– Спасибо тебе за заботу, никогда незабываю чистить зубы.

– Тогда почему болят?

– Ну… наверное, дырочкаполучилась, – ответила я, надеясь, что ребенок отвяжется, – теперьнадо к доктору идти.

– Не надо, – затряс кудлатой,грязной гривой бесполый отпрыск, – не ходи! Там больно! Машинка у-у-у!

– Зубки лечить надо, иначе хужестанет, – машинально поддержала я разговор.

Деточка подняла вверх тонкую ручонку ипальчиком с обгрызенным ноготком ткнула в окно второго этажа.

– Видишь занавесочки с цветочками?

– Конечно.

– Там баба Катя живет, она зубки безмашинки чинит!

Я вскочила на ноги.

– Спасибо, милый!

– Меня Аня зовут.