В общем, я готовлюсь беседовать с родителями Родди, но, распахнув двери дома, на пороге появляется он сам.

— Что ты здесь делаешь, Лайт?

На улице холодно, сыро, то и дело срываются капли дождя, но Родрес босиком, в спортивных штанах и в футболке, и, кажется, не замечает всего этого. Он смотрит только на меня: мрачно, напряженно, будто хочет прожечь взглядом.

— Нам нужно поговорить, — тупая фраза, но мне нужно с чего-то начать.

— Кажется, мы все сказали друг другу в прошлый раз.

— Это касается Ромины.

Взгляд Родди становится еще более злым, в глазах вспыхивают ромбовидные, яркие зрачки въерха. Вспыхивают и тут же гаснут, становясь темными и безжизненными.

— Она мертва.

— Да, — говорю я, хотя прекрасно вижу, что ему это не нужно. — Ее убили.

— Твоя Вирна Мэйс, — выплевывает Родрес с ненавистью, и я понимаю, что большинство въерхов действительно винят Вирну.

— Она ни при чем.

— Ну конечно!

— Вирна не причастна к смерти Ромины, Родди. Я был с ней, когда это случилось. Мы вместе узнали обо всем из новостей.

По взгляду вижу, что он колеблется.

— Не своими руками.

— Я видел ее лицо, когда она об этом узнала, она была в шоке! Вирна пошла на это интервью просто потому, что хочет нормально жить.

— Ромина тоже хотела жить! Да, она заигралась в своем стремлении к популярности, помешалась на тебе, на статусе «девушки К’ярда», она ревновала тебя к этой Мэйс, но Ромина никому не хотела зла.

— Спорный вопрос, учитывая ее действия.

Родрес неожиданно бросается вперед и сбивает меня с ног. Мы кубарем катимся по газону, но мягкость земли совсем не спасает. Особенно, когда мне прилетает кулаком в челюсть. Да едх тебя забери! Я блокирую новые удары Родди, резко переворачиваюсь и кладу его на лопатки.

— Ты доволен?! — почти что рычит он. — Доволен, что ее больше нет? Что ее наказали?

Его зрачки снова вспыхивают, кажется, Родрес готов пустить в ход силу въерха. Об этом говорят и пылающие огнем пальцы.

— Нет! — рявкаю я, и это чистая правда. — Ты совсем маруна? Я не хотел смерти Д’ерри. Мы росли вместе!

Зрачки гаснут, а сам Родди перестает пытаться вырваться, чтобы утопить меня в ближайшем искусственном пруду.

— Я не хотел ее смерти, — повторяю я.

— Ты сдал ее, — напоминает он, но уже без ярости. Я отпускаю Родреса, он садится прямо на лужайке, и, кажется, не замечает этого. Его всего трясет. — Подставил под удар.

— Как и Вирну. Ее я тоже подставил. Если честно, я подставил всех, даже тебя.

Меня окидывают подозрительным, недоверчивым взглядом.

— Меня?

— Ты был моим другом. — Может, это невероятно, но я говорю искренне. — Но тогда я думал только о себе. Я не думал о Роми. О том, что она расстроится после нашего расставания, о том, что ее так заклинит на людях. Мы ведь с детства дружили, я и подумать не мог, что все так случится.

Не то, чтобы я хочу оправдывать Д’ерри, но может, кто знает, поговори я с ней тогда нормально, все произошло бы иначе.

Я поднимаюсь и подаю Родресу руку, которую он после недолгих раздумий принимает.

— Я даже о Вирне не думал. Пришел в клуб, где она работала, и посмеялся над тем, что она официантка. В общем, я повел себя не лучше Роми. И конечно, я не думал о тебе. О том, что она может тебе нравиться.

— Нравиться? — горько усмехается Родди. — Я ее любил. Но теперь ее нет, а эти едхи, те, кто ее убил, прячутся в своих трущобах-лабиринтах. Трусы!

— Поэтому я здесь.

Он снова смотрит на меня с недоверием.

— Хочешь найти убийц Роми, чтобы наказать их? Я не вчера родился, Лайт. Тебе на нее плевать, несмотря на всю эту твою большую пламенную речь о дружбе. Я на это не куплюсь!

— Нет, — говорю. — Это не ради Ромины, а ради Вирны.

Родрес складывает руки на груди, показывая, что нехотя, но все-таки решил меня послушать.

— Вирну арестовали за связь с убийцами Ромины. Но она невиновна.

— А ты знаешь, кто виновен.

— Почти уверен.

— Почему не сдашь их папочке? И не надо мне про неуважительное отношение к правителю Ландорхорна. Именно он допустил весь этот хидрец!

— Ты знаешь, какие у нас сейчас отношения с отцом. К тому же, Вирне это не поможет. Ее все равно приговорят, поэтому я хочу ее вытащить.

— Откуда?

— Из Подводного ведомства.

— Тебя волной что ли накрыло?! — с Родди мигом слетает весь его серьезный, сосредоточенный вид. — Оттуда никто не выходит, по крайней мере, без приказа свыше. Отец лично создавал для Ведомства охранную нейросеть.

Никто не говорил, что будет легко.

— Ты сможешь ее обойти? — спрашиваю откровенно.

— Возможно, — он пожимает плечами. — Не пробовал, но это своеобразный вызов самому себе. Другой вопрос — зачем это мне?

Я ждал именно этого вопросы.

— Поможешь вытащить Вирну из камер Ведомства, я помогу тебе добраться до тех, кто убил Роми.

Огонь въерхов снова вспыхивает в его взгляде. Как бы Родди ни хотелось выглядеть безразличным, у него не получается. Любовь вообще странная штука: я, например, собираюсь войти в самую охраняемую тюрьму в мире, а главное — вернуться оттуда живым и вместе с Вирной.

— Договорились? — я протягиваю ему руку, но Родрес не спешит отвечать тем же.

— Если все получится, я смогу открыть для тебя любую дверь, провести тебя куда угодно, отключить защитные системы, но никто не отменял агентов Подводного ведомства.

— С этим я справлюсь сам, — киваю я. — Даже если меня поймают, ты все равно получишь имя.

Родди молча смотрит на меня какое-то время, но потом все-таки пожимает мою руку.

— Идет.

Вирна Мэйс

Голова казалась тяжелой. Настолько тяжелой, что при попытке ее поднять я почувствовала, как она тянет меня вниз. Тем не менее все-таки разлепила веки и приподнялась, чтобы оглядеться.

Я лежала на полу в запечатанной со всех сторон металлической камере. Камера, или что бы это ни было, казалась просто огромной, и в ней не было ни единого опознавательного знака, где может находиться дверь. Помимо металлических стен и неяркого света, который излучали тонкие полосы ламп под потолком, здесь больше ничего не было. Вентиляционные отверстия располагались на высоте пяти-шести валлов, такой же камера была в длину и в ширину. На полу было несколько стоков, и на этом все.