— Запирайте дом, — бесцеремонно потребовал Николас. — Поедете с нами. И не забудьте хорошенько покормить свою хрюшку. Не исключено, что ей придется долго поститься.

— Это еще почему? — заволновалась ведунья.

— Мы отвезем вас к сэру Майклу Гринлифу. В его доме совершено преступление, поэтому он охотно выдаст ордер на ваш арест. Советую вам надежно запереть дом, потому что и вы сами скоро окажетесь под замком.

— Нет!

— Мы устали от вашего вранья. — Суфлер решительно шагнул к ней.

Валлиец снова наставил на нее мушкет. В отчаянии оглянувшись на Вельзевула, матушка Пигбоун повернулась к Николасу:

— Я никого не убивала.

— А что же вы сделали?

— Продала яд одному джентльмену. Он сказал, что его донимают крысы.

— Когда он к вам заезжал?

— Несколько дней назад.

— Как его звали? — спросил Илайес.

— Не знаю я! — воскликнула ведунья. — Никогда его раньше не видела. Я даже его толком рассмотреть не смогла, он шляпу на лицо надвинул. Он купил то, чем я торгую, — крысиный яд. Вот и все. Вы не имеете права меня за это арестовывать.

Николас понимал, что она говорит правду, и больше им ничего не удастся выведать. Пригрозив, что в случае чего они вернутся, Илайес и Николас поехали прочь.

— Ты угрожал, что пристрелишь борова, — сказал Николас, когда они отъехали на достаточное расстояние.

— Угу, пришлось.

— Но мушкет не работает.

— Но матушка Пигбоун об этом не знала.

— И что бы ты сделал, если бы она спустила на тебя Вельзевула?

— Бежал бы, как черт от ладана! — рассмеявшись, признался Илайес. — Но видишь — сначала мушкет, потом еще ты пригрозил ее арестовать… Она здорово перепугалась. Нам все-таки удалось добиться от нее правды.

— Не всей, Оуэн, далеко не всей. Я подозреваю, что ее дружба с доктором Винчем куда крепче, чем она утверждает.

— Полагаешь, яд купил лекарь?

— Нет, тут я склонен доверять матушке Пигбоун. Она и вправду не знала этого человека.

— Думаешь, мистера Патриджа отравили этим самым ядом?

— Весьма возможно.

— Тогда почему доктор Винч говорит, что Роберт умер от разрыва сердца?

— Не знаю, — задумчиво произнес Николас. — Возможно, ответ на этот вопрос скрывает тайна странной дружбы между нашим лекарем и ведуньей.

— Ты помнишь, что он сказал, когда привез снадобье Лоуренсу? Что привез его из дома последней надежды!.. Я бы и пальцем не прикоснулся к этим мерзостям, которые она варит.

— Будет тебе, Оуэн. Ведь она вернула Лоуренсу голос.

— Да, но кое-кого заставила замолчать навсегда.

— Не она же его отравила, — возразил Николас. — Думаю, когда матушка Пигбоун продавала яд, она искренне верила, что им будут травить крыс. Она же ничего не знала. Но меня беспокоит другое: как доктор Винч не увидел следов отравления, когда осматривал тело?! Ума не приложу.

— Значит, лекарь из него никудышный.

— Нет. — Николас покачал головой. — Должно быть другое объяснение. Может, он таким образом пытался выгородить матушку Пигбоун?

— Но зачем?

— И это, Оуэн, нам тоже придется выяснить. Но и о главном деле забывать нельзя. Не стану спорить, поиск отравителя и мушкета, из которого меня чуть не уложили, дело важное, но сперва нам надо разгадать загадку: куда подевался Дэйви Страттон.

Услышав на лестнице шаги, он юркнул в укрытие, которое устроил себе под кроватью, и замер от мрачного предчувствия. Если его обнаружат — это конец. Когда лязгнула щеколда, мальчик что есть сил зажмурился и стал молиться. Главное — чтобы не заглянули под кровать. Однако его страхи были напрасными: человек даже не стал заходить в комнату, а лишь что-то поспешно втолкнул внутрь. После этого дверь закрылась, и послышались удаляющиеся шаги. Дэйви вздохнул с облегчением. Открыв глаза, он увидел нечто, заставившее его немедленно выбраться из укрытия. На деревянной тарелке лежали хлеб и сыр. Взяв еду, мальчик уселся на кровати и принялся уминать ее за обе щеки. Сегодня его кормили в первый раз, еда была вкусной. Дэйви успокоился: он понял, что ему здесь рады.

Когда пришел лекарь, сэр Майкл сидел за столом у себя в кабинете, погруженный в думы.

— Ах, это вы, доктор Винч, — проговорил Гринлиф. — Заходите, заходите. Я, как всегда, пытаюсь раздвинуть границы познаний.

— Над чем вы сейчас работаете, сэр Майкл? Над новым порохом?

— Нет, друг мой. Я размышляю о создании вещества куда более мирного свойства. Я пытаюсь создать жидкость, которая бы горела дольше и ярче свечей. — Он потер руки. — Хочу наполнить Сильвемер светом.

— Вы это и так уже сделали.

Сэр Майкл просиял, и даже Ромболл Тейлард, стоявший здесь же, позволил себе некое подобие улыбки.

— Я получил ваше послание, сэр Майкл, — сказал лекарь. — Насколько я понял, вы хотели меня срочно видеть.

— Именно так. Я намерен кое с чем покончить. Я говорю о скоропостижной кончине Роберта Патриджа.

— Не понимаю, что вас беспокоит, — ответил Винч. — Тело перенесли в церковь Святой Маргариты, уже назначен день похорон.

— Вы забываете, что бедолага умер в моем доме.

— Прискорбное стечение обстоятельств.

— Николас Брейсвелл полагает иначе. Они с мистером Фаэторном осмотрели тело, пока оно еще лежало здесь, и пришли к выводу, который, увы, приходил на ум и мне. — Сэр Майкл поджал губы. — Они считают, что Роберта Патриджа отравили.

— Об этом даже не может быть и речи.

— Неужели?

— Я тщательно осмотрел тело.

— Они тоже, доктор Винч.

В разговор вмешался Тейлард:

— Сэр, когда я застал этих господ в часовне, они действительно рассматривали тело, но у них была всего лишь одна свеча. Что они могли разглядеть в такой темени?

— Весьма уместное замечание, — благодарно улыбнулся Винч.

— Николас Брейсвелл говорил очень уверенно, — припомнил сэр Майкл.

— А каким образом смерть Роберта Патриджа касается его и мистера Фаэторна?

— Он скончался во время спектакля.

— И что, это означает, что они вдруг оба стали лекарями?

— Конечно же, нет.

— Тогда почему вы ставите под сомнение мое заключение?

Управляющий снова вмешался:

— Осмелюсь заметить, сэр, что они не имели права заходить в часовню без вашего разрешения. Только представьте, что может подумать вдова мистера Патриджа, если узнает, что тело ее мужа разглядывали два совершенно посторонних ему человека.