действовал осторожно, не вызывая лишних подозрений. Лучше скажи, что с женщиной? С той, о которой ты говорил. Уроженка Лебайи, собравшая его останки воедино.

– Её судьба мне неизвестна, – спокойно ответил Колдун. – Ты ведь просила найти его, а не её. Но можешь быть уверена, госпожа – больше Хэфер Эмхет, да хранит Собачий Бог его измученную душу, не поднимется из саркофага.

Царица улыбнулась теплее, чем когда-либо прежде.

– Поистине, ты – всё то, что мне обещала Серкат, и даже больше. Бесценный помощник, оружие, выкованное в кузнице Богов. За тебя, Верховный Жрец Сатеха.

Когда Колдун снова наполнил обе чаши, Амахисат решила задать другой беспокоивший её вопрос, хотя в сравнении с вестью о наконец-то состоявшейся смерти бывшего наследника трона меркла любая тревога.

– Пока тебя не было, у нас кое-что случилось. И тебя, я полагаю, оно касается напрямую, – проговорила царица. – Кто-то пытается привлечь ненужное внимание к твоему культу. Произошло несколько убийств наших союзников… Охотник использует лишь одно средство – огонь. Да, он сжигал их заживо… тех, кто был связан с первым покушением на царевича…

Маг заметно помрачнел, внимательно выслушал подробности. Известие о самозванце, подставляющем культ Сатеха, он принял плохо – даже не постеснялся крепко выругаться при ней.

– И без того времена непростые! Великий Управитель проявляет к нам слишком пристальное внимание… так ещё и это теперь!

– Стало быть, ты ничего об этом не знаешь, – усмехнулась царица, отпив ещё вина. – Вдруг у нас объявился новый могущественный жрец Владыки Первородного Пламени?

– Уж об этом я бы точно знал, – процедил Колдун.

– Займёшься этим? А я займусь осведомителями Великого Управителя.

– Не изволь беспокоиться, лучезарная Владычица, – Колдун оскалился. – Даже если самозванец – элитный убийца самого Императора, я найду его и выжгу ему сердце.

Амахисат не сомневалась – так всё и будет. К делам культа он всегда относился ревностно. С готовностью она рассказала ему все подробности, которые знала – где и при каких обстоятельствах появлялся загадочный охотник. В скором времени и правда можно будет не опасаться новых смертей.

– Когда найдёшь его… или их – допроси, кому они служат, и откуда знают то, что знают, – сказала царица, наконец. – Среди нас предатель – я в этом уже не сомневаюсь.

– Как интересно, – Колдун склонил голову набок. – Есть ли у тебя подозрения? Кого стоит проверить в первую очередь?

– Прежде найди охотника. Мои союзники беспокоятся. Идаэт так и вовсе считает, что видела живого царевича.

– Этого не может быть, – маг покачал головой. – Я видел его так же ясно, как вижу тебя теперь. И он не был способен не то, что убить кого-то – даже выйти из храма, не заблудившись по дороге.

– Думаю, в ней говорил страх… и чувство вины. Мы верим в наши цели, но убийство одного из Эмхет – всё же высокая цена за их исполнение. Я склоняюсь к тому, что на этом убийца прекрасно играет и использует его имя. Почему он выбрал твоё оружие – вот, что удивляет меня больше всего.

– Вот об этом я и спрошу его, как только найду, – маг холодно прищурился, и этот взгляд не обещал самозванцу никакой пощады.

– Ну что ж, на этом пока всё. Если тебе что-нибудь понадобится – оставь распоряжения здесь, как обычно. И не забудь о своей награде. Ты ведь помнишь, я щедра, особенно когда довольна, – Амахисат улыбнулась, отставила чашу и поднялась. – Доброй ночи, мой бесценный союзник.

– Лёгкого пути, Владычица моя, – Колдун поднялся, проводил её до дверей и поклонился.

Когда царица вышла в сад, странное чувство тревоги вдруг окутало её. Ей показалось, что из слепых тёмных окон поместья на неё был нацелен чей-то тяжёлый взгляд – точно копьё, летящее в спину. Амахисат невольно обернулась, внимательно посмотрела на дом, на окна, полускрытые пышными кронами плодовых деревьев. В безмятежной тишине лунный свет серебрил ветви, удлиннял тени в зарослях, окружавших усыпанную чистым песком дорожку. Ничего странного она не заметила. Да и чего ей было бояться здесь?

Накинув головное покрывало, царица скользнула в ночь. Ночь всегда была ей одной из самых верных союзников, пряча секреты, которые её подданным лучше было не знать – ради их же спокойствия.

* * *

Проводив царицу, Колдун отпустил Кераха и пару бодрствовавших в этот поздний час слуг спать. Оставшись, наконец, один он позволил себе короткий вздох облегчения и залпом допил вино, унимая дрожь в руках. Сейчас он рисковал буквально всем, что имел, но это было лишь прямым следствием уже сделанного выбора, о котором он не жалел.

Наверное, приводить сюда Избранника было ошибкой – едва не случилось непоправимое… Но Хэфер пожелал услышать разговор сам, взглянуть на царицу, получить так необходимое ему подтверждение.

Успокоившись немного, маг подхватил светильник, пересёк гостиную, отпер дверь, ведущую в его личные покои, и заглянул в темноту комнаты.

Его обдало жаром дыхания пустыни. Накалившийся воздух колол сотнями горячих игл. Что ж, ожидаемо.

Перестроив восприятие, Колдун прошёл внутрь, поставил на стол светильник. Мягкий тёплый свет разгонял темноту, но не иные, гораздо более глубокие и опасные тени.

Хэфер стоял у окна, скрестив руки на груди, вцепившись себе в плечи так, что пальцы побелели, а когти впились в кожу до кровавых бороздок. Он пребывал в том пугающем состоянии «не здесь и не сейчас», и Колдун захотел немедленно встряхнуть его. Грань с безумием была тонкой, едва осязаемой, и пересечь её можно было не только через ярость, но и через эту исступляющую внутреннюю муку.

– Ух ты! – воскликнул маг с преувеличенной жизнерадостностью, пряча за ней тревогу. – Хорошо, что дом не спалил, господин! Здесь, конечно, привыкли к моим причудам, но это было бы ново.

– Я сдержался, – глухо отозвался Избранник – услышал его, уже хороший знак!

– Да, не сдержись ты, объяснить всё было бы куда сложнее, – рассмеялся маг, приблизившись.

Его личная пектораль Верховного Жреца, с изображением Сатеха в виде ша, была у Хэфера, как и несколько других амулетов. Но, скорее всего, сдержали царевича не столько даже мощные ритуальные предметы, сколько нечто более глубинное, составлявшее его суть, как хранителя Закона. Справедливость, словно выгравированная по его костям. Впечатанное в его разум понимание многовековых порядков, на которых держались Обе Земли. Всё то, чего не было у самого Колдуна.

Да, маг понимал, почему именно Хэфер Эмхет стал Хатеп-Хекаи-Нетчери, Избранником Владыки Первородного Огня. Его воля, его личность сами по себе уравновешивали необузданность стихии. Его разум имел все шансы не пошатнуться… если бы только не все эти испытания, выпавшие на его