Устав мерить шагами семейное святилище при гробнице, Колдун со вздохом сел у стены, у ног жрицы, наслаждавшейся вечным посмертным пиром на рельефе. Солнце за порогом палило немилосердно, но здесь царила прохлада спасительной тени.

Неведение было невыносимо – могло случиться всё, что угодно. Но путь до некрополя занял у них почти всю ночь, и в любом случае до следующей ночи царевича можно было не ждать.

В середине дня Колдуну удалось немного поспать, хотя сны были тревожными, и просыпался он от каждого звука, будь то порыв ветра или упавший за порогом камешек. После заката он наскоро перекусил взятыми из поместья свежими лепёшками с подплавившимся на жаре сыром, потом задумчиво потрогал налившийся на лице синяк. Кто бы ещё позволил себе такое с ним! Но тут другое дело… не спалил заживо – уже хорошо. Рука у наследника была тяжёлая – это маг запомнил ещё с первой встречи в гробнице. Но он и сам понимал, что зашёл далеко и куда не следовало – память о матери для Хэфера была священна. Общение с царевичем было хрупким, выстраивать его придётся долго и кропотливо. Лучше следить за языком – следить так, как даже с Амахисат не следил.

Маг всё-таки вышел из опостылевшей уже гробницы, чтобы немного прогуляться. Далеко он не отходил, а облик себе восстановил тот, который Хэфер уже видел прошлой ночью – ничем не примечательного ремесленника. Всё-таки лицо, которое он носил много лет и уже считал своим, настоящим, знали некоторые сторонники царицы. Ни к чему было лишний раз искушать судьбу.

Тёмное звёздное небо раскинулось над скалами некрополя опрокинутой чашей. Вдалеке подвывали шакалы, вечные стражи мёртвых. Лёгкий ветер приятно холодил лицо и тело, хоть и не успокаивал мятущиеся мысли.

Маг посмотрел вниз, на разбитые давно не хоженые тропы. В эту часть некрополя уже мало кто приходил, разве что патрули иногда заглядывали. Но он всё равно старался держаться в тенях скал, в которых были вырублены гробницы. Лунный свет заливал некрополь, серебря застывшие формы, безжалостно очерчивая. Любое движение, если приглядеться, здесь было видно как на ладони. Увы, сам Колдун никакого движения не различал, как ни всматривался в окрестности. Он видел, по какой из троп ушёл Хэфер, но куда точно царевич направился потом – не знал.

Когда маг уже готов был сам пуститься на поиски, чтобы успеть до исхода ночи, он вдруг заметил среди скал две фигуры, неспешно спускавшиеся на широкую тропу внизу, от которой каменистая дорожка поднималась к жреческой гробнице. Колдун быстро скользнул внутрь, затаил дыхание, но сердце перевернулось от знакомого привкуса присутствия – того самого, который помог ему обнаружить след в столице. Он не удержался от улыбки – Хэфер всё-таки вернулся, не обманул! Но вернулся почему-то не один…

Через некоторое время он услышал тихий звук шагов, а потом на пороге вырос тёмный силуэт Ануират. Маг инстинктивно схватился за кинжал.

Хэфер прошёл внутрь и снял собачий шлем. Тот, кто сопровождал его, остался за порогом. Псоглавый – это маг чуял, но не мог определить, кто именно. Один из Живых Клинков Императора церемониться точно не станет – раскроит ему хопешем череп. Если успеет, конечно.

– Полагаю, всё прошло успешно? Даже доспех тебе вернули, – улыбнулся Колдун, то и дело бросая взгляд на вход. – Ещё, небось, и начистили?

– Оба моих стража выжили, – ответил Хэфер, – ждали меня там, по приказу Императора. Один передаст послание отцу, второй пойдёт со мной.

Маг закатил глаза. Вот только псов Ануи ему не хватало! Особенно в храме. Да и псы вряд ли мечтали оказаться в обители «Врага».

– Ты же понимаешь, господин, как это непросто устроить? – осторожно уточнил он.

– Понимаю, – царевич пожал плечами. – Но тебе и не такое устроить под силу.

– Безусловно, тем более ради тебя. Но…

– Я не ставлю перед тобой невозможных задач, – холодно прервал Хэфер. – Это только один Ануират, и притом – не один из Восьми. Я дал отцу слово ещё в общине, что хотя бы один из них всегда будет со мной. И так пришлось нарушить обещание, когда я ушёл с тобой. Как будем добираться – через портальное святилище или пешком через пустыню – оставляю на твоё усмотрение.

Колдун задумчиво кусал губы, думая, как устроить всё наилучшим образом. В прошлом, когда в храме становилось одиноко, он как-то не представлял, что там однажды станет настолько… населённо.

– А сам-то пёс знает, куда идёт? – спросил он.

Хэфер кивнул, похоже, не слишком заботясь о том, насколько радостно было собачьему воину от такого поворота событий. Впрочем, это как раз Колдуна не удивляло. Удивляло его, что царевич вообще пёкся о жизнях своих стражей, после того как Ануират пытались его убить. Вот сам он точно бы не стал переживать. Но в этом, в том числе, и состояло одно из основных различий между ними.

– Я проложу путь из круга в поместье, – проговорил маг. – Ингредиентов для ритуала мне пока хватит.

– Ты вроде бы можешь проложить путь из любого места? – уточнил царевич с нотками интереса.

– К этому я прибегаю редко, в самых исключительных ситуациях, – заговорщически ответил Колдун, пряча лицо под головным платом.

О пределах своей Силы он расскажет Избраннику как-нибудь в другой раз.

* * *

– А ты вкусно готовишь, жрец, хоть и нерасторопен, – мягко заметила гостья. – Устал, наверное, один? В твои-то годы…

– Он скоро наведается к тебе, – сухо прервал Перкау и притворил за собой дверь.

Скоро… Хотел бы жрец знать, когда наступит это «скоро». Он снова был в храме один – Хэфер отбыл вместе с Колдуном, пожелав стать свидетелем встречи с царицей. До сих пор в голове не укладывалось… Бредя по коридору к верхним террасам, чтобы глотнуть свежего воздуха, бальзамировщик вспоминал, как когда-то они с царевичем готовили тайное послание для Владыки Обеих Земель. «Враг в Доме Владык»… Тогда они думали о заговоре влиятельных вельмож, приближённых к трону, по каким-то причинам недовольных сложившимся положением вещей. Но масштаб заговора поражал воображение, а ведь Перкау, в отличие от Хэфера, ещё и не знал всего, не понимал. Как же наследник решит действовать теперь? Что именно сочтёт возможным сообщить отцу, и как распорядится полученными сведениями уже сам Император?.. Когда Перкау размышлял об этом, то осознавал, как он на самом деле беспомощен – песчинка, застрявшая в жерновах событий, перемалывавших множество судеб. Даже свою собственную жизнь он сохранил лишь чудом.

«Грядущая буря либо сметёт нас,