Однако поразмыслить над тем, как выпутаться без шума из сложившейся ситуации они не успели, поскольку таинственные партнеры, оказавшиеся, скорее всего, марионетками инфестатов, почуяли, что рыбка соскакивает. За одну неделю они частой гребенкой прошлись по кадрам администрации и обратили в кукол высокопоставленных ключевых сотрудников. В живых оставили лишь нескольких человек для выполнения представительских функций, чтобы появление ходячего мертвеца где-нибудь в прокуратуре не вызвало преждевременной паники.

Кстати, сдается мне, что семеновская администрация оказалась не единственной организацией, работников которой постигла такая участь. Я боюсь, что их незавидную судьбу могли разделить и местная полиция, и отдел ФСБН, иначе бы мы не приезжали сюда из Москвы, прикрываясь надуманными поводами. Сам Иван Захарович слезно клялся, что ничего об этом не знает, ну да ладно. При вскрывшихся обстоятельствах уже не столь важно.

Выслушав короткий пересказ допроса от Эвелины, я вернулся в гараж, где сидел задержанный чиновник. При моем появлении, мужчина напрягся и попытался сделаться как можно более незаметным, старательно отводя взгляд. Но это его, естественно, не спасло.

— Последний вопрос, — строго обратился я к коррупционеру, скалой нависая над ним. — Как твоя жена оказалась во всем этом замешана? Ее подняли из мертвых, чтобы плотнее контролировать тебя?

— Д-да, наверное… я не знаю… — промямлил заместитель, не особо-то выказывая удивление, что мне известно об этом факте.

— Врешь, — обличительно заявил я, хватая подонка за подбородок.

Чем-то красота этой женщины зацепила меня, и мне казалось важным выяснить правду об ее смерти.

— Ты знаешь, и сейчас обо всем расскажешь, — с нажимом проговорил я, — потому что иначе я сломаю тебе лицо.

Скорчив плаксивую мину, Иван Захарович снова пустил слезу, пытаясь меня разжалобить, но не вызвал ничего, кроме волны раздражения. Мои пальцы на подбородке мужчины сжались сильнее, и он болезненно заохал. Еще капля усилий, и активизируются микроприводы, которые превратят нижнюю челюсть этого плаксы в труху. Хирургам потребуется много часов упорного труда, если они захотят собрать эту мозаику обратно…

— Хорошо! Я фкашу, только отфуштите…

— Валяй, я тебя слушаю!

Борнеперчатка выпустила слюнявую морду заместителя, и я приготовился внимать его слезливому рассказу.

— Когда они обратили Николая, ну, моего начальника, — принялся излагать чиновник, — то сказали, что моя… моя супруга состояла с ним… состояла в романтических отношениях… поэтому ее нельзя было оставлять в живых, иначе она могла рассказать обо всем…

Иван Захарович шумно втянул носом воздух, пытаясь совладать с накатывающими чувствами, и я ощутил, что вот эти его слезы в самом деле настоящие. Они вызваны не страхом за собственную задницу, не громовой поступью подступающей ответственности, а горькой виной.

— Они обманули меня, — дрожащим голосом блеял мужчина. — Сперва обещали, что все изменится к лучшему, что Люда снова будет меня любить, как тогда, как в молодости… Что я стану центром ее вселенной, что только я один буду ей обладать, что она останется навсегда молодой. И я согласился... Я впустил его в дом, и он убил спящую Людочку, даже не прикоснувшись к ней… просто взглядом…

Преступник, силясь унять рвущиеся наружу всхлипы и рыдания, стиснул лицо ладонями. Ему понадобилось около минуты, чтобы справиться с эмоциями, и только после этого он смог продолжить.

— После воскрешения она сильно изменилась. Я до сих пор не могу долго выносить ее общества и прикасаться к холодному телу… я… я…

— Тебе хотя бы предъявили какие-нибудь доказательства измены? — в лоб задал я вопрос.

— Н… нет…

Комментарии были излишними. Иван Захарович и сам прекрасно понимал, что захватившие город инфестаты его просто нагрели и посадили под наблюдение, выбрав супругу как наиболее удобный инструмент. Вот только раньше он гнал эти мысли от себя подальше, стараясь не задумываться лишний раз над непростой темой. Но сейчас, под прицелом моей верной «Косы», он достиг стадии принятия. Он все осознал, и слезы с новой силой побежали по его щекам.

— Какие у нас перспективы? — поинтересовался я у Калистратова, который самым бесстыдным образом курил в другом углу гаража в нарушение всех требований безопасности.

— Хреновые, Факел, — нервно дернул плечом майор. — Мы приехали, подозревая, что какой-то начинающий некромант сосет бюджетные деньги, наживаясь на закупках муниципалитета. Но я не ожидал, что тут все настолько запущено. Видимо, придется связываться с Москвой и запрашивать поддержку нижегородской инквизиции.

— Мы не можем ждать долго, — возразил я, — у нас всего несколько часов, пока инфестат не хватился своей шестерки. А если у его подельников тут обширная сеть наблюдения из кукол? Они же сразу слиняют, когда поймут, что сюда стягиваются силы регионального ГУБИ.

— У тебя есть предложение получше?! — моментально завелся собеседник, от избытка эмоций роняя себе горячий пепел с сигареты в рукав. — Ай, мать твою…

— Считаю, что нужно связать их боем, — предложил я, не обращая внимания на трясущего обожжённой рукой офицера.

— И где мы возьмем для этого силы? — иронично поинтересовался Калистратов.

Вместо ответа я выразительно склонил голову на бок и ласково погладил висящую на оружейном ремне «Косу». А что? Боезапаса я с собой взял с избытком. Хватит половину города спалить, ежели возникнет такая необходимость. Нужно только разузнать, где свил гнездо этот некромантский ковен…

— Забудь! — тут же категорично рубанул ладонью воздух майор. — Я за тебя перед Гиштапом головой отвечаю, понял?!

— Понял, — легко согласился я. — А перед жителями Семенова кто ответит?

— Вот не надо мне тут на совесть давить…

— А я вот присягу давал, — перебил я собеседника. — «Мужественно защищать народ и Отечество», помнишь такие слова, майор?

— Помню, — с каменным лицом подтвердил Калистратов. — А еще там было про выполнение приказов командиров и начальников, о чем ты, похоже, запамятовал!

— А чего ты ссышь? — без всякого пиетета спросил я. — Ты думаешь, у шайки обнаглевших кукловодов много шансов против меня? Вызывай подмогу из Нижнего, перекрывайте все трассы и железную дорогу, и как раз повяжете всех, кто попытается рвать отсюда когти. Дело́в всего на пять минут! Зато представь, как тебя в Москве будут чествовать. Майор Калистратов! В одиночку вскрыл такой гнойник! Это целый орден, не меньше! А то и внеочередная звездочка на погоны…

Я убеждал своего временного начальника, и сам себе удивлялся, отчего вдруг во мне воспылало столь неистовое желание броситься в бой. Я-то считал, что профдеформация заставила меня окончательно зачерстветь еще в первые месяцы службы в ГУБИ и примирила с тем, что люди непрестанно умирают. Но сейчас лица всех жертв инфестатов, виденных мною за полтора года работы, непрошено возникали перед внутренним взором, заставляя до хруста сжимать челюсти.