возможности, кроме тех, что были показаны? — спросила она.

Поверхность шара начала меркнуть, затемняя все образы, но пламень внутри него продолжала гореть все так же ровно и спокойно.

Укка резко ударила по пузырю ладонью, и он вновь рассыпался на мириады капель и капли эти брызнули обратно в породивший их ручей.

Оставив огонь гореть на дне потока, Укка вернулась в темный дом. Она ходила по комнате, снова и снова переосмысливая увиденное. То будущее, что явилось ей с помощью магии воды и огня было страшным, но колдунья знала: избежать его можно. Но лишь ее могущества, ее силы для этого недостаточно. Чтобы преодолеть гибельные чары, нужно было объединить магию прошлых поколений — и не только рожденных в Лянсиде.

Укка открыла сундук, покрытый пылью, затянутый паутиной, достала из недр его длинный темный сверток, пахнущий сыростью и тленом.

Она вышла из дому, перешагнула через ручей и легкой тенью соскользнула на дно Сухого русла.

Тяжелые струи зыбучего песка, жадные до всякой жертвы, попавшей в их водоворот, тот час завертелись вокруг ног колдуньи, медленно проглатывая ее.

Укка быстро раскрыла сверток и обмахнула тканью вокруг своих ног. Песок тотчас остановился, но продолжал дрожать, словно возмущаясь от того, что чья-то могущественная воля сумела остановить его неумолимый вихрь.

В руках колдуньи, отразив свет потухающих звезд, тускло блеснул старый, выщербленный с одной стороны серебряный клинок с агатовой рукояткой.

Укка бросила ткань вниз и ступила на нее босыми ногами, заставляя зыбучие пески замереть и уснуть. Она распустила заплетенные в косу седые волосы, с крепко стиснула обеими руками рукоять клинка, вскинула руки к небу и принялась громко читать заклинание призыва родовой магии.

Но магия требовала крови. Укка знала это. Она опустила руки, коснувшись острием песка, затем резко, без колебаний ударила клинком себе в грудь, пронзила сердце и также мгновенно выдернула клинок обратно.

Могучие заклинания берегли колдунью от смерти. Но таков был ритуал: чтобы магия рода вняла просьбам и пришла на помощь, та, которая призывает ее, должна быть ни жива, ни мертва.

Впервые творила Укка столь древнюю и страшную магию. Она видела, как это делала ее бабка очень много лет назад, и не думала, что и ей придется совершать подобное действо.

Преодолевая слабость смерти, не обращая внимания на текущую по ее телу черно-красную кровь, Укка, направила острие клинка на Сумеречные заросли, что размытой тенью маячили вдалеке.

Сухое русло начало жутко содрогаться, словно под ним металось какой-то огромное чудовище, пытаясь пробить толщу земли и выбраться наружу.

Сквозь тьму песка то там, то тут просачивались золотисто-алые капли магии — они растеклись, замыкались в кольца, змеились, рисовали узоры и символы, которые Укка читала, повторяла вслух, хотя прежде не знала, что они означают.

Но теперь она была ни жива, ни мертва, поэтому могла видеть то, что открывается уходящим по тропе в Подземелье Ищущих Рождения, и могла вернуться, чтобы воспользоваться своим знанием в мире все еще живых.

Сумеречные заросли задрожали и сгинули, будто их и вовсе никогда не существовало.

Аула пробудилась от странного сна. В этом сне она вдруг оказалась на краю Сухого русла и услышала, летящий оттуда настойчивый зов…

Аула встала с постели, приблизилась к раскрытому окну и поняла, что зов звучит не во сне, что реален и доноситься с Запада.

В черных кронах деревьев обрисовалась чье-то незнакомое лицо.

Пронзительные глаза глядели прямо на Аулу.

Аула слышала о такой магии, но никогда с ней не сталкивалась.

— Кто ты? Что тебе нужно от меня? — спросила она, понимая — создавшая эти чары, жертвует многим, чтобы связаться с ней.

— Я Укка, хранительница Сухого русла и волею богов хранительница Лянсиды, — донесся до ее сознания тихий, словно из ниоткуда голос, — Мне нужно твое содействие. Моей силы недостаточно, чтобы уберечь оба мира. А Лянсида и Этеляна испокон веков связаны друг с другом. Погибнет один, — то и другой долго не просуществует.

— О чем ты говоришь? — похолодела Аула.

— О том, что я должна спасти Тэумара, а ты Айну…

— Айна! — в волнении вскричала Айла, — Что с моей дочерью?

— Я жду тебя до рассвета у Мертвого дерева, там ты узнаешь все необходимое… Время на исходе. Не медли и приходи…

Голос затих, лицо пропало.

Аула ни мгновение не усомнилась, — никто не собирается заманивать ее в ловушку. Слишком древние, слишком могущественные чары потратила та, которая потревожила ее сон этим утром.

Аула знала о хранителях Сухого русла, — женщинах, живших в лесу много поколений, передававших знания от матери к дочери. Они никогда не выходили замуж и с мужчиной знались только один раз, после которого у них рождалась непременно девочка — наследница.

Но Аула была уверена, что род их давно перевелся и никого не осталось… Она никогда не слыхала об Укке.

Аула торопливо оделась и, выйдя из дому, направилась в конюшню.

Конюх удивился, увидев госпожу в столь ранний час, но Аула сказала, что желает развеять голову от дурного сна.

Лошадь оседлали быстро.

Аула не заметила, как миновала лес и оказалась на просторах Каменистой равнины. Тяжелые мысли кружили ей голову. Что за беда может грозить ее дочери, и какое отношение имеет к этому Тэумар? А сам Изенар? Неужели в Лянсиде произошло какая-то непоправимое несчастье? Но все эти вопросу были напрасны. Аула не могла на них ответить, поэтому подгоняла своего, и без того ретивого коня, слушая, как разноситься по долине тревожный стук копыт.

Белесая полоса дрожала на восточном горизонте.

Аула издалека увидела одинокую ель, торчащую из россыпи валунов на границе Лянсиды и Этеляны, а рядом с ней — чей-то силуэт.

Аула осадила коня у валунов и спрыгнула на землю, с жадностью глядя на ту, которая называлась хранительницей Сухого Русла, разглядывая ее бледное, почти без морщин лицо в обрамлении седых волос, ее стройный и гибкий, как у молодой девушки стан.

— Чтобы спасти твою дочь и сына Изенара мне нужна сила! — сказала Укка, глядя на Аулу как на старую знакомую.

— Что грозит Айне? — со страхом спросила та.

— То же, что и Тэумару — смерть, если мы не вмешаемся! Они сейчас на полдороги к дальнему краю Сухого русла. Я сама благословила их на эту поездку, но я не могла предположить, насколько она станет опасна.

— Какая блажь повлекла их по этому гибельному пути? — прошептала Аула, серея лицом.

— Изенар при смерти. Они поехали за черным мхом, чтобы вернуть его к жизни.

— Тэумар — его сын, это долг сына, но почему Айна?