азиатского города с высоты птичьего полета. И там же, прямо на стуле, заснул. Разница во времени и утомительный перелет сделали-таки свое черное дело. Китайские люди проявили высшую степень вежливости и корректности и разбудили Макса только перед самым закрытием заведения. Еще бы, ведь, как говорил старик Конфуций, обходительность – одна из высших добродетелей…

Проблемы со сном на новом континенте – вещь серьезная. В девять вечера Макса отчаянно «вырубало», а к четырем утра бедняга не мог сомкнуть глаз даже со снотворным. «Но ничего, как-нибудь войдем в ритм, это дело времени», – подумал он, пытаясь хоть как-то провалиться в счастливую дрему…

25 апреля

Местный гид, которого Макс нанял поутру, чтобы с бόльшим смыслом странствовать в лабиринтах Гуанчжоу, попросил называть его Юрой. Такая у них привычка, у китайцев, работающих с русскими, брать себе славянские имена. Ну что ж, Юра так Юра…

Беда только, что парень этот навострился тусить с челноками, прилетающими сюда за ширпотребовским барахлом с этикетками известных брендов. Так что часть информации, которую Юра никак не мог скорректировать, оказалась лишней. Но все же первые дни в новой стране – всегда приключение, и прогулка явно удалась.

Гуанчжоу, многие столетия известный в Европе как Кантон, – столица провинции Гуандун и всего Южного Китая. По преданию, он был основан более 2500 лет назад, где-то в 862 году до н. э. Город называли также Суйчэн (город рисовых колосьев) и Янчэн (город коз). Существует легенда, что когда-то на этом месте стояла деревушка и жители ее умирали от голода. Тогда с неба спустились пять богов на пяти козлах, и каждый держал во рту по рисовому колоску. Жизнь сразу переменилась, и поселение стало одним из самых богатых в Китае. Отсюда начинался морской Шелковый путь, и в период династии Западная Хань был построен морской порт, где китайские товары грузили на корабли и развозили по всему по белому свету.

Бόльшую часть своей истории Гуанчжоу был свободным портом, пока императоры династии Тан не присоединили его к остальной Поднебесной. Но нравы тут, на берегу Южно-Китайского моря, недалеко от Гонконга и Макао, всегда были несколько более свободными, чем в глубине материкового Китая. В Гуанчжоу и в древности, и в ХХ веке находили приют китайские оппозиционеры и диссиденты самых разных направлений и стилей – от Сунь Ятсена до Дэн Сяопина. Именно отсюда чаще всего начиналось возмущение политикой Пекина, именно здесь назревали серьезные перемены в китайской истории.

Прогуливаясь по старому центру, Макс и Юра постепенно погружались в атмосферу Кантона XIX столетия, так врезавшегося в память европейцев. Макс долго представлял себе, как все это пространство выглядело в эпоху опиумных курилен, самодовольных мандаринов и заводных соловьев. Получалось довольно-таки сказочно, но чересчур экзотично. Посетили они и знаменитый Храм-музей семьи Чэнь, уникальный центр традиционного искусства и архитектуры китайского Юга. Здесь, на площади 10 тысяч квадратных метров, сохранились не только дома и домишки позапрошлого века в классическом китайском стиле, но и были выставлены тысячи ваз, керамических поделок, тканей и прочих арт-древностей. Получалось своего рода наглядное введение в историю китайской цивилизации.

Глянули они и на официальный Мемориал Сунь Ятсена, отцаоснователя Китайской Республики, но углубляться в проблему не стали. Официоз – он в любой стране официоз, особенно если у власти побывали коммунисты.

А за пределами старого центра – огромный, немного хаотичный азиатский мегаполис. Наверное, так и можно было представить себе семимильными шагами развивающийся Китай. Макса разве что сразил наповал местный стиль вождения. Еду как хочу, не брезгую и встречкой. Так почти повсюду в Азии. Но специфика Китая в том, что при этом сохранялся какой-то порядок, и за день Макс не увидел ни единой аварии. Для 14 миллионов человек, пользующихся одними и теми же улицами, – большое достижение. Взять ту же Москву, где ездят вроде более систематически, а аварий много.

Гулять было хорошо, но как-то душновато. Гуанчжоу расположен в субтропиках, к тому же весной тут сезон дождей. Погода стояла жаркая и очень влажная, и к этому Макс был готов. Больше досаждали комары, причем исключительной злости и назойливости. Они кусались и оставляли огромные волдыри, которые потом долго зудели.

Удивительно, но в Гуанчжоу оказалось очень много африканцев, хотя вроде бы от Африки далеко и не были никогда африканские страны китайской колонией. Тут африканцы – приезжие, чужаки, «черные», которых все ругают и недолюбливают. На рынках работают целые африканские мафии. «У них простейший визовый режим, и они заняли все дыры», – ворчал Юра с типичной для наших соотечественников интонацией, когда они говорят о тех же выходцах из Поднебесной или о таджиках.

День у Макса с Юрой завершался дегустацией кантонской кухни, которая отличается тем, что в пищу тут идет все, что летает, плавает и ездит, за исключением самолетов, автомобилей и мотоциклов. Хотя кто его знает, вдруг китайцы металл тоже едят. Так шутил Юра, видимо, желая понравиться необычному русскому.

Макс же решил, что, вероятно, следует родиться в Китае, чтобы рассуждать о нюансах всех восьми кулинарных культур страны. Как ему показалось, то, что он ел, в принципе можно было бы заказать и в китайском ресторане на просторах нашей необъятной родины. Но было вкусно. Самым лучшим оказался чай. А главное – в ресторации разрешалось курить.

В процессе ужина выяснилось, что сигара Bobber Total Flame прекрасно сочетается с чаем тегуанинь. Главное, дать ему слегка остыть.

Тогда же, во время своих первых китайских приключений, Макс выучил несколько слов, необходимых для выживания на территории, где почти никто не понимает английского: дорога —

«тору», пиво – «псиджо», девушка – «гуня», бензин – «чио». Теперь он был уверен, что не пропадет в Поднебесной ни при каких обстоятельствах.

Кстати, древняя китайская мудрость гласит, что хорошая девушка должна владеть письменностью, уметь рисовать, музицировать и играть в шахматы. Действительно, хорошая и главное – умная. Трудно не согласиться.

26–27 апреля

Новый аэропорт Гуанчжоу Байюнь («белые облака» по-русски) расположился в 28 километрах от города. Он и вправду сравнительно новый, его открыли только в 2004 году вместо старого аэродрома, который был построен в середине ХХ века почти в черте города. Гуанчжоу Байюнь – второй по объемам пассажирских и грузовых перевозок аэропорт в материковом Китае и 30-й в мире. Вообще, модернизированная транспортная структура у китайцев – едва ли не главный их прорыв. В том же Гуанчжоу, кроме крупнейшего аэроузла, существуют еще скоростная железная дорога, обычная железная дорога и множество автомобильных трасс. Все это постоянно находится в движении,