– Я не знал, – сказал он виновато, – извини.

– А если бы знал, – спросил Белов, – что бы изменилось? Ленасама себе хозяйка. Не захочет – хрен чего от нее добьешься. Только она сама незнает, чего хочет.

– Ленка с баба с норовом, – согласился Лупу. – У меня домаподруга осталась, тоже Ленкой зовут. По-нашему Ляна. Или Ленуца.

И он начал рассказывать Белову о своем селе, о трудной жизнимолдавского крестьянина в условиях современного дикого рынка. Говорил и опрошлом.

Вот русские обижаются, что теперь все улицы по-румынскиназываются и надписи везде на румынском языке. А я помню время, когда вКишиневе все надписи по-русски были. А если кто по-румынски говорить пытался,тогда это называлось по-молдавски, над ним смеялись. Деревенщиной обзывали. Нускажи, разве это не обидно? Тебе бы приятно было, если бы тебя в Москве набазаре и в магазине по-американски говорить заставляли?

А у нас сейчас и так все надписи по-американски сделаны, –засмеялся Белов. – Но говорим мы еще пока по-нашему, здесь ты прав.

Лупу рассказывал о своем доме. О выжженных летним солнцемстепях, об уничтоженных под корень знаменитых когда-то молдавских лесах –кодрах. По его словам выходило, что Молдавия пострадала за годы советскойвласти едва ли не больше других бывших союзных республик.

За разговором незаметно доехали до места. Встреча произошлав пустом цеху заброшенного завода под Москвой. Продавцов подъехало человекпять, все вооруженные. Быстро перегрузили оружие и боеприпасы в"Газель", пересчитали деньги.

– Патроны не вареные? – спросил Лупу.

– А баксы не фальшивые? – осклабился в ответ продавец. – Небоись, фирма веников не вяжет, – он предложил открыть любой цинк с 4 патронамии сделать несколько пробных выстрелов из любого ствола.

– А не услышат? – забеспокоился Лупу.

– Где? Здесь? Да тут хоть атомную бомбу взрывай, никто незаметит.

Лупу наугад ткнул пальцем в одну из зеленых цинковых коробокс пистолетными патронами.

Продавец воткнул в металл специальное приспособление,похожее на консервный нож, и вскрыл цинк, как банку со шпротами. Оттуда Лупусобственноручно извлек квадратную картонную коробочку с двадцатью патронами.Открыл ее и достал один на пробу. Загнал его в патронник, направил пистолет встену завода. Грохнул выстрел, в разные стороны брызнула штукатурка.

– Порядок, давай теперь проверим автоматные.

Те так же оказались без изъяна. Торговцы немного волновались– ведь теперь и покупатели были вооружены! Не захотят ли они вернуть и деньги иоружие? Но ничего подобного не произошло, и купцы и продавцы расстались мирно.

Молдаване набились в "Газель", а потом нанебольшой скорости, чтобы не привлекать к себе внимания гаишников, тронулисьдомой.

Проводив их, Белов сел в "пятерку" и стартовал сместа так, словно торопился на чьи-то похороны…

Уже третий час Александр ждал появления Шмидта на стоянкеметрах в трехстах от его высотки. В бинокль он видел, как из подъезда выскочилВанька с санками в руках и стремглав бросился за угол дома. Вышедшая следомгувернантка беспомощно застыла, не зная, куда идти: двор был пуст…

Белов поискал оптикой Ваньку: тот подбежал к паре каких-томальчишек и вместе с ними отправился на высокую гору, расположенную недалеко оттрассы. Там они принялись по очереди, по двое, а то и все сразу, втроем,кататься с крутого склона на санках.

Белов чуть не расплакался, глядя на счастливое лицо сына,заливавшегося счастливым смехом. Он даже забыл о цели своего приезда.Спохватившись, перевел бинокль на подъезд высотки. И вовремя – Дмитрий ужесадился в свой сребристый БМВ.

Белов подобрался, как перед дракой. Он хотел перехватитьШмидта на выезде со стоянки перед домом, но опоздал. Все-таки БМВ очень быстраямашина. Уже давя на газ и срываясь с места, Белов понял, что не успевает. Шмидтслишком далеко ушел вперед. А тягаться на проспекте с трехсотсильным движкомфлагмана германского автопрома было бы и наивно и смешно.

Но тут серебристая капля, уже набравшая скорость, вдругрезко замедлила бег. У Белова появился шанс, он рванул вперед. И тут же,осознав причину этой задержки, вздрогнул и притормозил.

Со свистом и гиканьем, взметая белую пыль из-под полозьев, сгорки мчались трое мальчишек на санках. И летели они прямо под колеса машин, напроезжую часть. Из-за поворота в это время как раз выкатывался огромныйрефрижератор. Санок с лихими седоками он видеть не мог, но через несколькосекунд их пути неминуемо должны были пересечься.

"Ванька"! – оборвалось все внутри у Белова.

Видел ли это Шмидт? Не мог не видеть! Он дал газ и полетелнаперерез рефрижератору. Его-то водитель грузовика не заметить не мог. Он резковывернул руль влево: громадный фургон, смяв серебристую игрушку, как будто онабыла сделана из алюминиевой фольги, завалился набок.

Белов вырулил к тротуару, выскочил из машины и быстрым шагомнаправился к месту аварии. Он видел, как, бросив санки, удирают чудомоставшиеся в живых ребята… Как подоспевшая, наконец, гувернантка хватаетиспуганного Ивана за шиворот и уводит его в сторону высотки…

У Шмидта практически не было шансов остаться в живых. Но емуповезло, сработала си-зоб стема безопасности. Он даже смог без постороннейпомощи выбраться из смятой в лепешку БМВ.

Одновременно открылась правая, а точнее, в теперешнемположении, верхняя дверь кабины рефрижератора, и из нее со стоном и матюкамивылезает окровавленный водитель.

Увидев, что оба они живы, Саша вернулся в"пятерку", вызвал по мобильнику "Скорую помощь" и милицию.

Близость правительственной трассы дала о себе знать.Дорожная инспекция и "скорая" появились моментально, словно ждали зауглом. Следом прибыли тягач и автобус "Службы спасения". Водителягрузовика пришлось отправить в больницу со сломанной ногой. Шмидт отгоспитализации отказался.

Пока тягач растаскивал сцепившиеся машины, пока инспекторсоставлял протокол и оформлял документы, Белов терпеливо ждал, сидя в своей"пятерке". Наконец, все разъехались. Движение возобновилось, толпазевак разошлась. У разбитых автомашин остался один Дмитрий. Он сунул руки вкарман куртки, поднял воротник и неуверенным шагом двинулся вдоль улицы.Похоже, он был все еще не в себе.