– Веруша… за кого замуж? Достойный человек, полагаю. Мы его знаем?

Я мигом пожалела о сказанном и перевела разговор в шутливое русло. Мы вместе закончили с уборкой комнаты и вынесли мусор во двор, а там наткнулись на Семена. Он подтягивал велосипедную цепь и проверял колеса, готовясь к последней экскурсии.

– Дождемся возвращения Баха и сгоняем с тобой через мост? – шепнул он мне на ухо, перехватив из моих рук мешок с обрывками обоев.

«Только не сегодня, иначе засну прямо в седле и свалюсь с мустанга… русский блогер заснимет этот позор и выложит в интернет…»

Мне хватило пары секунд на то, чтобы придумать выгодное условие.

– Давай так поступим, ты мне помогаешь с ремонтом комнаты, завтра я с тобой еду на кладбище или куда ты там хотел… в пасть к дракону… на эльфийский концерт в чаще леса…

– Идет! – повеселевший Семен первым добежал до овражка, в котором Брадек собирался поджечь бурьян и прочий бумажно-тряпичный хлам.

Потом мы стащили с чердака несколько банок краски – среди них нашлась светло-зеленая и голубая, а также довольно свежие кисти, осталось выкрасить стены комнаты Анны в разные цвета. Должна же я оправдать мой дизайнерский диплом.

Когда передвигали столик со швейной машинкой, я заметила прилипший к обшарпанному дощатому полу пожелтевший конверт, в нем была фотография, вырезанная из газеты и клочок письма.

– Семен, это случайно не русские слова? Чернила выцвели, почти невозможно прочесть. Ты что-нибудь разбираешь?

Он подошел к раскрытому окну и долго вертел листок в руках, смешно поджимая губы.

– Зачетный артефакт! На позапрошлый век тянет. Смотри, тут все слова с «ять», – его, вроде, после революции у нас отменили.

– А что написано? – допытывалась я, сгорая от любопытства.

– Погоди… ну, вот… «я разгадал Ваш секрет, княжна, он стоит немалых денег, Вы такая же дочь госпожи Малинович, как я Вечный жид. Прошу принять меня незамедлительно, Мария…» хэм-м, собственно, на этом и все!

Семен разочарованно пожал плечами и передал мне записку.

– Хоть бы еще пару слов, кого должна принять Мария? – мучилась догадками я.

– Подпись не сохранилась – увы! Узнаешь людей на фотографии? Похоже, тут большая семья собралась. Оп-па! Дай-ка еще глянуть.

Он вдруг удивленно-восторженно замычал, стаскивая с головы панаму, которую надел на время ремонта, желая сберечь волосы от пыли.

– Незнакомые лица, – с досадой ответила я, – но ведь снимков Анны не сохранилось. Вдруг это наши русские корни? Отец будет очень рад. Осталось узнать имена. Смотри, какие прически… мужчина с усами, девушки в кисейных платьях…

Я чуть не ткнула пальцем в центр тонкого листочка, но Семен быстро отвел руку и снисходительно посмотрел на меня.

– Эй! Осторожнее… ты хоть представляешь, кто тут изображен?

– Можно подумать, ты в курсе! – сердито буркнула я.

– Конечно! Это семейство последнего российского императора Николая Второго. Всех, кто на снимке, большевики грохнули в восемнадцатом году за Уралом. Но знаешь, что самое интересное?

Я ждала ответа, не смея даже мигать. Семен любовно разгладил лист на столе и понизил голос до загадочного шепота.

– Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия… Говорят, одной из дочерей царя все-таки удалось спастись. Верные люди спрятали ее за границей. Понимаешь, куда веду? И письмо адресовано некой Марие. Значит, она здесь жила? В вашем доме.

Я смотрела мимо Семена, вспоминала обрывки разговоров с Хозаром и собственные домыслы, пыталась связать ветхие ниточки в общий клубок. Я рассуждала вслух:

– У бабушки Малинович было двойное имя: Анна-Мария, но она никак не могла быть дочерью русского императора. Она родилась гораздо позже.

– А ты в этом уверена? – скептически хмыкнул Семен. – И вообще, в доме могли жить две женщины, одна Анна, другая Мария. В нашей истории столько неразберихи! Прикинь, я недавно узнал, что вместо Ивана Грозного в России правило несколько царей, а нам в учебниках ставят лишь одного. Нас специально делают дураками!

– А зачем это нужно? – удивилась я. – Что, у вас в учебниках на каждого правителя выделяется точное число страниц? На Иване Грозном решили сэкономить? Хватит меня грузить вашими монархами, мне бы со своими предками разобраться. Иди лучше к Брадеку, если хочется умничать, вот с ним и спорьте до хрипоты.

– Да тут все предельно ясно! – тоном комиссара Мэгре в конце романа произнес Семен. – Один хитрый мужик, наверно сам из эмигрантов, требовал деньги с вашей Анны-Марии, считая ее русской принцессой в бегах и наследницей счетов Николая в швейцарском банке. Какой можно запилить ролик… Тема на миллионы просмотров! Жуткий срач в комментариях. Ю-ху-у!

Он мечтательно прикрыл глаза и начал шевелить губами, будто набрасывал черновик поста – вот корыстное чудище! Я изо всех сил дернула его за футболку на груди.

– Не смей трогать прошлое нашей семьи! За клевету можно штраф получить и даже тюремное заключение. Немедленно позвоню Альго и скажу…

– Ябеда! – коротко бросил Семен, скорчив оскорбленную физиономию.

– А ты еще хуже! – кричала я. – Ты высасываешь из пальца и размазываешь по клавиатуре всякие сплетни, слухи, теребишь чужое грязное белье ради дутой популярности. Знала бы раньше твою сущность, не подпустила бы близко к дому.

– Нафиг вы мне сдались вместе с вашими тайнами! Я сотню раз пожалел, что забрался в эту гнилую дыру.

– Вот и уметайся отсюда! Ну, чего стоишь? Собрал рюкзак и автостопом до Крыловца.

– Обязательно! Только Баха дождусь. И докрашу эту долбанную стену. Все равно нечем больше заняться. Подыхаю от скуки.

В косяк раскрытой двери громко постучал крепкий кулачок Эрики.

– Народ, вы чего орете? На улице слышно.

– Все о, кей, – буркнул Семен. – Обсуждаем падение нравов современной цивилизации.

Он заправил футболку в шорты и принялся нервно напяливать перчатки, чтобы продолжить работу маляра.

– Ага! – кивнула Эрика. – Родители тоже сказали, что не пустят меня в модели, но я не расстроилась. Закончу школу и поеду к Ванессе. У них там прикольно. Свой магический универ и обалденные преподы. Стану дипломированной ведьмой, открою салон в Крыловце, сделаю карьеру и заработаю кучу бабок. Может, тогда Альго на меня внимание обратит, а нет, так я его быстренько приколдую. Конечно, если он к тому времени еще не будет женат и не заведет детишек. Тогда не полезу, у меня же есть совесть, в конце концов.

Эрика грустно вздохнула. Не поворачиваясь к нам, Семен затрясся от смеха, я видела, как дрожит его рука, выписывая на стене желтые вензеля краски.

– Девчонки помешались на вампирах! Хоть бы меня какой-нибудь кровосос цапнул, а? Я тоже хочу толпу влюбленных фанаток. Бледность мне пойдет, как думаешь, Верунь?

Он явно подлизывался, надеясь