Зейнаб пожала плечами.

– Я хотела зарекомендовать себя гостеприимной хозяйкой, – сказала она небрежно. – Откуда мне было знать, что этот запретный напиток окажется таким крепким?

Нари покачала головой, украдкой выглядывая за колышущиеся простенки шатра на мужскую половину. Инкрустированные драгоценными камнями колышки действительно были сдвинуты в сторону, что давало Нари очень хороший обзор. Там мужчины из рода Кахтани бок о бок со своими ближайшими компаньонами восседали на впечатляющей платформе из белого нефрита, парившей в воздухе над сочной травой. Торцы платформы украшали резные фигуры гарцующих овцебыков, сфинксов с хитрыми глазами и летящих симургов. Драгоценные камни и самоцветы подчеркивали то длинные рога, то взмах хвоста, то сложный узор перьев на крыле. Мужчины развалились на шелковых подушках, расставив вокруг чаши с вином и кальяны.

В центре, разумеется, восседал Гасан аль-Кахтани. При взгляде на короля джиннов у Нари выступили мурашки. И так происходило всегда – слишком уж сложные их связывали отношения. Он держал ее жизнь в своих руках, контролировал каждый шаг, словно она была узницей в его темнице. Цепями для Нари стали угрозы Дэвам и ее друзьям, которых он раздавит, не моргнув и глазом, если она даже задумается о том, чтобы пойти ему наперекор.

Он смотрел вокруг с невозмутимым и непроницаемым видом, облаченный в королевскую мантию и эффектный шелковый тюрбан – Нари не могла смотреть на этот тюрбан и не вспоминать о том дождливом дне пять лет назад, когда Гасан со свойственным ему хладнокровием открыл ей всю правду о Даре и Кви-Цзы. Когда Нари и Мунтадир поженились, она вполголоса попросила его снять свой тюрбан перед тем, как они останутся одни. Он исполнил ее просьбу, не задавая лишних вопросов, и с тех пор свято соблюдал этот ритуал.

Нари перевела взгляд на Мунтадира. После их ссоры в лазарете с мужем она не разговаривала, и, глядя на него сейчас, одетого в такое же парадное платье и парадный тюрбан, что и Гасан, Нари почувствовала смутную тревогу. Тут же, рядом с ним, сидел и Джамшид, слегка соприкасаясь с Мунтадиром коленями. Кроме него присутствовали здесь и другие приближенные Мунтадира – многих Нари узнала. Все они, состоятельные джинны с хорошими связями, помимо всего прочего, были друзьями Мунтадира, хорошими друзьями. Один что-то живо рассказывал ему, второй протягивал кальянный мундштук.

Со стороны казалось, что друзья пытаются поднять ему настроение – или, возможно, отвлечь его внимание от противоположной стороны платформы, где свое законное место занял Али. Костюм Али отнюдь не изобиловал ослепительными драгоценностями, но эта подчеркнутая строгость, отличавшая его от брата, как будто возвышала его над остальными. Слева от него устроились офицеры Королевской гвардии, незнакомый мужчина с густой бородой и заразительной улыбкой, и одна женщина с суровым лицом, одетая в мужское платье. Справа стоял каид и рассказывал какую-то байку, от души рассмешившую Гасана. Али не смеялся, переводя взгляд со своих спутников на стеклянный кувшин с водой, поставленный на ковер прямо перед ним.

И хотя ночь стояла дивная и заколдованный сад был полон гостей, которые будто сошли со страниц книги сказок, Нари терзало дурное предчувствие. Тайные планы Хацет, о которых перешептывались Мунтадир и Джамшид… Теперь ей все стало ясно как день. Сливки дэвабадского общества, образованные вельможи и состоятельные купцы, плотным кольцом окружали Мунтадира. Джинны иной закалки, владевшие оружием и способные каждую пятницу становиться перед своими прихожанами и вселять в их сердца божественные идеалы, – они тянулись к Али.

И если братья не помирятся, если одни джинны поднимутся против других… Нари не сомневалась, что это не кончится добром ни для ее народа, ни для других племен.

В животе заурчало. Как бы близко ни нависла угроза гражданской войны, едва ли Нари спасет родное племя на голодный желудок. Не сильно задумываясь о правилах этикета, она подвинула к себе мозаичный поднос с кнафе и плетеное блюдо с фруктами, намереваясь набить себе желудок сырной выпечкой и дыней.

По шее пробежали мурашки. Нари вскинула голову.

Из узкого проема на нее смотрел Али.

Она встретилась взглядом с его неспокойными серыми глазами. Обычно среди большого скопления народа Нари старалась отключать свои способности, чтобы не отвлекаться на постоянный гомон чужих сердцебиений и бурление крови в жилах. Но сейчас она позволила им раскрыться в полную силу.

Али выделялся среди всех остальных темным пятном, глубоким безмолвием в океане звуков.

Нари вспомнила, как он сказал ей, с уверенностью, подаренной опиумным дурманом: «Ты мой друг», – когда она впервые спасла ему жизнь. И назвал ее светом, умоляя не уходить с Дарой.

Воспоминание пробудило в ней какое-то незваное и нежеланное чувство. Разозлившись на себя, Нари ухватила столовый нож. Не отрывая взгляда от Али, она вонзила лезвие в мякоть дыни и принялась нарезать на кусочки с хирургическим тщанием. Али встрепенулся и вытянулся, не утратив при этом горделивого вида. Нари же продолжала метать в него взглядом молнии, пока он наконец не отвернулся.

В это время Гасан похлопал в ладоши. Нари перевела взгляд на короля, который радушно обратился к собравшимся:

– Друзья, благодарю вас за то, что вы собрались сегодня здесь. – Он широко улыбнулся Али. – И благодарю Всевышнего за то, что осчастливил меня и подарил возможность вновь свидеться с младшим сыном. Это истинный подарок судьбы, цену которому я понял только тогда, когда мой сын вошел во дворец, одетый на манер заправского мародера с севера.

Это вызвало всеобщий смешок – среди гостей преобладали Гезири, – и Гасан продолжил:

– Принц Ализейд, конечно, хотел обойтись без церемоний. Если бы я позволил ему настоять на своем, наш пир ограничился бы одним-единственным блюдом фиников да, может быть, еще кофейником с кофе, который, как мне рассказывают, он у нас заваривает теперь сам, – добавил Гасан шутливо. – После чего принц наверняка прочел бы нам лекцию о преимуществах налога на недвижимость.

На этих словах спутники Али расхохотались. Нари обратила внимание, как крепко ее муж сжимал в поднятой руке кубок с вином, пока Джамшид мягко не опустил его руку.

– Я, однако, избавлю вас от этой участи, – сказал Гасан. – Мы приготовили другое развлечение. В преддверии Навасатема лучшие дворцовые повара изо всех сил стараются превзойти друг друга и самих себя, вот я и задал им задачку на сегодняшний вечер. Пусть каждый из них приготовит по одному блюду и покажет все, на что способен, а тому, кого выберет лучшим поваром мой сын, я поручу составлять меню для празднования нового поколения.

Такая перспектива вызвала у Нари живой интерес. Даже спустя пять лет жизни в Дэвабаде многое здесь оставалось для нее в диковинку, и она не сомневалась в способности королевских кулинаров сотворить настоящие шедевры. По платформе, где восседала королевская семья, засновали слуги. Одни помогали гостям сполоснуть руки розовой водой из кувшинов, другие – подливали вина им в чаши. Отказавшись от услуг виночерпия, Али вежливо подозвал юношу со стеклянным графином, покрытым капельками ледяной влаги.