– Но флот был…

Враньё. Я обернулся к Тому и Салли:

– Помните, что сказал капитан Хэддок? Никто не выйдет в море в такую погоду. Флот вернулся бы в порт.

Я вновь перевёл взгляд на сэра Эдмунда:

– Пираты – моряки. Они знали это не хуже капитана Хэддока. И потому, как только буря улеглась, они могли совершить набег на Ситон, взять что угодно и отправиться в путь. Задолго до того, как королевский флот снова выйдет в море. Полно времени, чтобы обогнуть берег Франции и оставить Англию далеко позади. Но пираты до сих пор здесь. Почему?

Сэр Эдмунд отвернулся и промолчал. Впрочем, кажется, я и так уже знал ответ.

– Джулиан? Сколько пиратов вы видели?

– Я же сказал вам! – вновь подал голос Дарси-старший. – Их сотня…

– Том, – проговорил я, – если сэр Эдмунд ещё раз откроет рот, отрежь ему голову.

Мой друг медленно и демонстративно вынул из ножен шпагу и прижал лезвие к шее баронета. Я знал, конечно, что Том ничего подобного не сделает, но, как и я, он был зол и отлично притворялся.

Джулиан неловко поёрзал:

– Отец?..

– Ответь мне, Джулиан, – сказал я, – сколько пиратов ты видел?

– Не знаю. Много.

– Сколько? Назови число.

– Ну… сюда приходило полсотни.

– Так сказал ваш отец. А вы видели это собственными глазами?

– Нет, но…

– Тогда как насчёт пещеры? – спросил я. – Вы же встречались с пиратами, когда приводили им детей? И вы видели «Андалусию»?

– Да.

– И сколько же там было людей?

– Я… не знаю. Дюжина… Может, больше.

– И всякий раз, когда вы приходили на корабль, это были одни и те же люди? Или разные?

Джулиан нахмурился.

– Одни и те же, – ответил я за него. – Верно?

Теперь Джулиан окончательно растерялся:

– Я не понимаю…

– Зато ваш отец понимает. Не так ли, сэр Эдмунд?

Баронет корчился от страха – и отнюдь не из-за клинка, приставленного к его горлу. Я оттолкнул шпагу Тома.

– Я знал, – в панике сказал сэр Эдмунд. – Он обманул меня.

– Как?

– Когда Альваро показал мне людей у ворот, я увидел лишь несколько человек. Но он сказал, что на берегу ждут ещё сто. Я поверил ему. Почему нет? Откуда мне было знать?..

– Знать что? Что вам известно?

– Однажды ночью он рассказал, как обманул меня. Пиратов совсем мало. Да, они отплыли с командой из сотни человек, но голландцы подловили их возле Антверпена. Берберы выиграли битву и захватили голландский корабль, но это дорого им стоило. Их собственный корабль получил пробоину и утонул. Хуже того: они потеряли почти всю команду. Капитан хотел сократить потери и вернуться на Варварский берег на новом корабле, но всё, что они сумели спасти из своего трюма, – несколько детей, захваченных в Нидерландах. Их паша отправил пиратов в рейд, и если б они вернулись с пустыми руками, им бы не поздоровилось. И тогда Альваро придумал план. Он знал Девоншир, потому что уже разбойничал здесь раньше. На побережье множество бухт, где легко спрятаться. И даже с такой небольшой командой они могли украсть детей, прикрываясь легендой о Белой даме. Никто бы не заподозрил… Это был их план, с начала и до конца. И Альваро всё рассказал мне – как весёлую шутку. Но до тех пор я не знал, клянусь!

Джулиан ошеломлённо уставился на отца:

– Они… обманули нас?

– Почему же вы молчали? – спросил я. – Узнав, что пиратов так мало, вы могли всё рассказать жителям Ситона. Сообща люди справились бы с ними.

– И как бы я рассказал? – буркнул сэр Эдмунд. – Альваро постоянно был здесь, следил за мной.

Его слова звучали правдоподобно. И всё же…

Ты до сих пор не веришь ему, – сказал мастер Бенедикт.

Не верю.

Почему?

Если всё так, почему он сперва солгал о численности пиратов? Дарси пытался манипулировать мной. И сейчас пытается.

Да. Вопрос в том: почему?

И вдруг я понял почему. На то была одна-единственная причина.

– План придумали вы, – сказал я.

– Нет! – воскликнул сэр Эдмунд, но страх, плескавшийся в его глазах, говорил иное.

– Отец? – пробормотал Джулиан. – О чём это он?

– Вот почему вы сначала солгали, будто видели пятьдесят человек, – продолжал я. – Вы знали, что если б сказали правду, мы могли бы противостоять им. И не хотели рисковать. Поскольку они могли рассказать, как всё было на самом деле.

– Ч-что за абсурд? – заикаясь проговорил сэр Эдмунд. – Мне просто стало стыдно. Я не мог признаться, что был так глуп. Что так легко позволил себя обмануть.

– Нет. На самом деле вы хотели, чтобы мы потерпели неудачу. Пытались помешать нам вернуть детей. А мы бы вернули, если б знали правду. Не Альваро предложил воспользоваться легендой о Белой даме. Это была ваша идея.

– Отец! – Голос Джулиана дрожал. – Это правда?

– Конечно нет, – сказал сэр Эдмунд. Не очень, впрочем, твёрдо. – Он просто пытается нас рассорить…

– Нет, это правда. – Я обернулся к Джулиану: – Может, Альваро и слышал легенду о Белой даме, но ему неоткуда было знать, что только у вашего отца есть человек, способный осуществить план. Вы.

– Я?.. – прошептал Джулиан.

– Да. Чтобы во всём обвинили Белую даму, кто-то должен был увести детей тихо, не подняв шума. Людям Альваро такое было не под силу: дети убежали бы, увидев корсаров. Другое дело вы, Джулиан. Вас дети знают и считают другом, за вами они пошли без страха. И вы согласились их красть, думая, что защищаете людей Девоншира. Ваш отец сказал, что вы спасаете невинные жизни. На самом деле он спасал только деньги. Вот какую сделку он заключил с Альваро. Сэр Эдмунд сохранит своё добро, если даст пиратам кое-что получше. Детей, которых продадут в рабство.

– Ложь! – прорычал сэр Эдмунд.

Джулиан не сводил с него взгляда, дрожа всем телом.

– Ты… – едва слышно прошептал он. – Ты превратил меня в чудовище.

Том подошёл и встал рядом со мной, нависнув над сэром Эдмундом. Я чувствовал исходящую от него ярость.

– Это вы продали детей в рабство, – сказал Том. – Просто ради денег.

Я поднялся на ноги. Том крепко сжал шпагу, так, что побелели костяшки.

– Просто ради денег, – повторил он.

Том, казалось, был готов избить этого человека – или того хуже. Я понимал, что он сейчас думает о Крохе и о других детях, таких, как она. Детях, которых забрали пираты – которых сэр Эдмунд помог им забрать. Они напуганы, растеряны, одиноки. Малыши, сидящие в пиратском трюме, – избитые, голодные и замёрзшие. Оказавшиеся на волосок от рабства – жизни, полной мук и страданий.