– Конечно, – сказал Кристиан. – Иди спокойно. И отдохни. Но неужели все будет в порядке, если он увидит меня?

– Разумеется, – отозвалась Рейта с железной уверенностью и, увидев на лице Кристиана сомнение, добавила: – Он сам так сказал.

Кристиан кивнул, но про себя немало удивился. Было очень странно услышать, что именно его правитель Градерона отрядил на такую личную, можно сказать, семейную роль. Кристиан предположил, что души не чаявшая в нем Рейта просто не так истолковала слова Руэдейрхи.

Обитель правителя состояла из трех небольших, но роскошно обставленных комнат. Кристиану приходилось бывать здесь раньше. В конце небольшого коридора виднелась всегда плотно прикрытая дверь – Рейта утверждала, что это кабинет Руэдейрхи. Рядом находилась спальня, а первой по коридору располагалась просторная комната с книжными полками и небольшим столом. Именно там Кристиан обычно проводил время, приходя сюда. Если Руэдейрхи было совсем плохо, но дела не терпели отлагательств, он принимал людей в этой комнате. Но что касалось Кристиана, его сюда заносило по более прозаическим причинам. Например, когда Рейта оставалась тут с маленьким Демианом, ему иногда приходилось присматривать за ребенком. Правда, это случалось редко. Рейта старалась не обременять его такими просьбами и обращалась к нему только в самых крайних случаях. То ли потому, что считала это чисто материнской обязанностью, то ли чувствовала, как Кристиана тяготит присутствие Демиана.

– Я быстро, – сказала Рейта, остановившись перед дверью спальни. – Ничего не нужно делать, просто присмотреть… И если станет совсем плохо, подать лекарство.

– Хорошо.

Рейта отворила дверь, и Кристиан, секунду поколебавшись, первым вошел в темную комнату. Ему было не по себе. Какое он имел право приближаться к правителю Градерона в такой момент? Или Руэдейрхи предполагал, что его будут терзать подобные чувства, и сделал это ради забавы? Очень на него похоже.

Но когда Кристиан подошел к большой кровати с серебряной спинкой, застеленной фиолетовыми простынями, и увидел лежащего на ней правителя, то понял, что глубоко ошибся. Руэдейрхи был не в состоянии продумывать тонкости встречи с кем-либо. В комнате было темно, но Кристиан все равно сразу понял, как плохо больному – он тяжело дышал, мертвенная бледность угадывалась даже во мраке, рука, лежащая поверх тонкого одеяла, казалась абсолютно бессильной.

Пораженный этим зрелищем, Кристиан даже не сразу заметил головокружение, которое обычно накатывало на него в темноте. Он часто слышал о том, что Руэдейрхи тяжело болен, но никогда не думал, что ему приходится переживать подобное. Если бы он, Кристиан, увидел в таком состоянии Балиана или Юана, он бы наверняка не один день пребывал в глубоком шоке. Страшно было сознавать, что Рейта и другие родственники Руэдейрхи могли привыкнуть к такому.

– Можно зажечь свечи, – прошептала Рейта, помня о том, что Кристиан не любит темноту. – Нестрашно, он не проснется.

Она показала ему, где находится подсвечник и что следует делать, если Руэдейрхи станет хуже. Кристиан принял все к сведению, и Рейта, поблагодарив его, вышла из комнаты. Он остался один на один со спящим правителем Градерона.

Некоторое время Кристиан не двигался с места. Несмотря на то, что Руэдейрхи, вне всяких сомнений, глубоко спал, атмосфера в комнате была очень напряженной. Кристиан отчаянно боролся с этим и пытался ничем не выдать своего присутствия, чтобы понимание того, где, как и почему он находится, побыстрее испарилось и перестало его тревожить. Но протекали минуты, Кристиану становилось все хуже. Главной причиной этому была темнота. За десять лет он волей-неволей научился терпеть мрак и не впадать в панику, как бывало раньше, однако если была возможность зажечь свет, но по каким-то причинам этого не делалось, выдержка Кристиана таяла в фантастически короткие сроки. Поэтому он все-таки решил зажечь свечи. Все равно, уговаривал он себя, от наблюдения в темноте будет мало толку.

Кристиан отошел в сторону, взял подсвечник с пятью свечами и одну за другой зажег их. Мягкий свет выхватил из темноты обстановку комнаты – все вокруг было в светло-синих, серебристых и фиолетовых тонах. Это помещение разительно отличалось от всех остальных, которые когда-либо приходилось видеть Кристиану.

Как и в Эндерглиде, в Градероне имелись свои каноны оформления, и подобные цвета более чем им соответствовали. Но здесь чувствовалось, что это не просто данность. Хозяин комнаты действительно любил такие сочетания, и это удивительным образом становилось понятно после первого же беглого осмотра. Вместе с тем такую спальню нельзя было назвать уютной. Она была очень красива, в меру мрачна и в меру торжественна, но ее уют предназначался исключительно для Руэдейрхи, и потому здесь нельзя было не чувствовать себя чужим.

Кристиан опустил взгляд на полку, с которой двумя минутами раньше взял подсвечник. Кроме него на ней стоял какой-то странный предмет, нечто вроде стеклянной шкатулки, и довольно большая резная рамка. В ней был потрет, на котором художник изобразил двух мальчиков – один выглядел постарше, с распущенными темными волосами, другой – со светлыми, забранными в высокий хвост. Вид у обоих был очень серьезный, но светловолосый, как художник ни старался сделать его торжественным, выглядел несколько затравленно, словно больше всего на свете хотел перестать позировать и поскорее отойти в сторону.

Трудно было представить, что когда-то Руэдейрхи был таким, но в том, что это он, не было никаких сомнений. А рядом с ним, безусловно, стоял Тристан. Даже в детстве его черты отличались суровой строгостью.

Кристиану вспомнилось, как Юан рассказал ему об обмене советниками. Наверняка портрет рисовали в то далекое время. В этом не было ничего странного, но Кристиану показалось необычным, что Руэдейрхи хранит у себя подобное. Насколько он знал, они с Тристаном не были друзьями. Да и как могли подружиться два ребенка, которые видели друг друга всего один раз в жизни? Вряд ли они пересеклись в Эндерглиде больше, чем на один день. Но это, по крайней мере, доказывало, что Руэдейрхи действительно был официально послан в Градерон как советник.

Кристиан наклонился и еще раз внимательно всмотрелся в портрет. Да уж, будущего советника трудно было назвать счастливым или, хотя бы, гордым, каким выглядел юный Тристан.

Послышался шорох. Кристиан вздрогнул и обернулся, но увидел только как Руэдейрхи чуть поворачивает голову. Он все еще спал. И все же нужно было проверить, не стало ли ему хуже.

Кристиан поднял подсвечник повыше и сделал несколько шагов по направлению к кровати. В этот момент Руэдейрхи еще наклонил голову в сторону. Кристиан отступил на шаг назад.

Глаза правителя Градерона были закрыты – он крепко спал. Но так неожиданно беспомощен оказался его вид, что Кристиан не смог сдержать удивления. Длинные светлые волосы в беспорядке разметались по темной простыне и одеялу, красивое лицо казалось совершенно изможденным, в нем не было ни намека на жестокую насмешку или сознание собственного величия, которые заставляли всех в тронном зале бояться сдвинуться с места. К тому же, сейчас Руэдейрхи казался гораздо моложе, чем он был на самом деле. Было в его облике что-то неестественное, что-то…