– Это сто двадцать миль. Вам повезло, что мы и собирались уходить туда завтра на рассвете. Ветер сейчас как раз юго-западный, семь узлов всяко делать будем, так что придем вовремя. Это если ветер не переменится. Да и русских вряд ли встретим, хотя рыбачьи лодки вроде моей они обычно не останавливают. Приходите часа через два – с вашим чемоданом.

– Хорошо.

Я лег подремать на кровать в своем номере. Через полчаса я быстро привел себя в порядок, взял свой дорожный саквояж, сообщил бармену, что уезжаю и что не претендую на возврат денег (впрочем, кто бы мне их вернул?), и отправился в порт. Ночевать пришлось в спартанских условиях на лодке. Проснулся я, когда Англии за кормой практически не было видно, и весь день провел в вынужденном безделье, затем снова завалился спать.

Часов в шесть утра меня разбудил один из людей Туаймана. Они перевезли меня на шлюпке в окрестности Схевенингена; на берегу стояла харчевня, в которой я поел и нашел кучера, который согласился довезти меня до Гааги. Часов в девять я уже вселился в небольшой отель и послал записку в российское посольство с просьбой встретиться с послом – и, если возможно, с «полковником Сидоровым». Ее я впервые подписал своим новым титулом. Через час мне прислали ответ:

«Дорогой сэр Чарльз, если вам будет удобно, то мы будем рады вас видеть сегодня в три часа пополудни. Искренне ваш Сергей Ломоносов, посол Российской империи в Гааге».

Я попросил принести мне свежую газету. Английских, увы, не было, наличествовала лишь местная «‘s Gravenhaagse courant»[101]. Немецкий я знаю неплохо, поэтому решил попробовать почитать ее сам – вроде языки должны быть похожи. Первое, что я увидел – статья с фотографией нашего посла в Константинополе, и еще одна – с напыщенной физиономией Луи-Наполеона. В тексте, впрочем, я не понял ни слова, а когда я спросил портье, тот со смехом сказал:

– Вы же англичанин, сэр Чарльз? Ваш посол в Османской империи попытался убить посланника самого султана и свалить все это на русских. Теперь он сидит в тюрьме и, наверное, будет казнен. А вот эта статья – про то, как русские вернули Наполеона III французам, а тот возьми и прыгни в воду… И утонул бывший император, пошел прямиком на дно…

От таких новостей я обалдел. Оказывается, все обстоит намного хуже, чем мне поначалу казалось. Я решил немного вздремнуть, велев поднять меня в час дня. А в три часа я уже был в русском посольстве, где меня ожидали двое: сам Ломоносов и подполковник гвардейского экипажа Березин из Петербурга, в котором я с удивлением узнал моего мимолетного знакомого «Сидорова».

Интересно, подумал я, похоже, что он, как и мой старый знакомый сэр Теодор Фэллон, с той самой эскадры. Сэр Теодор рассказал мне, что некоторые из советников русского императора именно оттуда, и у меня сложилось впечатление, что Сидоров, пардон, Березин – один из них. Слишком уж его поведение отличается от знакомых мне русских флотских офицеров.

После ознакомления с моими полномочиями и после тостов за здоровье императора Николая, короля Голландии Виллема III и даже, к моему удивлению, королевы Александрины Виктории, Ломоносов вспомнил о неких своих неотложных делах и оставил нас с подполковником наедине.

– Ну что ж, сэр Чарльз, – сказал мне тот по-русски, – если я не ошибаюсь, вы привезли некие предложения по заключению мира между нашими странами.

– Именно так, господин подполковник, – вымученно улыбнулся я. – Не думаю, что нам необходимо заниматься словесным фехтованием. Скажу вам все, как есть. Война нами не просто проиграна, а проиграна с разгромным счетом. Торговля наша стоит. В Ирландии начались беспорядки, и у нас нет никакой возможности перебросить туда войска. Франция нам более не друг, особенно после того, как именно вы передали французам их бывшего императора, странным образом исчезнувшего из Тауэра. Уверяю вас, что к его побегу мы не имеем никакого отношения.

Мой собеседник лишь вежливо улыбнулся, и я продолжил:

– Турция, скорее всего, тоже вот-вот заключит с вами сепаратный мир, а теперь еще и эта идиотская история с Каннингом…

– Сэр Чарльз, виконт в данный момент находится в заключении и, скорее всего, будет повешен: он посмел организовать нападение на личного посланника султана Абдул-Меджида. Есть и еще информация, которая вам еще неизвестна. Британский флот частично потоплен, частично сдался османам, а несколько кораблей ушли из Мраморного моря – судя по всему, к Ионическим островам. Российская и Османская империи уже де-факто начали мирные переговоры. Да и ваши бывшие союзники тоже уже послали в Петербург делегацию на самом высоком уровне. Так что советую вам как можно быстрее договариваться – иначе, боюсь, как у нас говорится, «кто не успел, тот опоздал».

Такой поговорки я не знал, но подумал, что она здесь очень даже к месту. А подполковник продолжал:

– Хочу вас сразу предупредить: если Британия будет затягивать с подписанием мирного договора между нашими странами, то последующие условия могут быть еще худшими для вас, да и репарации будут расти и расти. Впрочем, переговоры – это дело не столь далекого будущего. А пока мы должны с вами окончательно определиться, состоятся ли они вообще. И если да, то где? Для начала же наши требования таковы: Британия немедленно прекращает все боевые действия на суше и на море и обязуется не предпринимать никаких враждебных действий против Российской империи и ее союзников.

– Именно это мы и хотели предложить. И ее величество готова дать в этом свое слово.

– Знаете, что у нас говорят про британских джентльменов, ну и леди, естественно? «Они хозяева своего слова, хотят – дают, хотят – берут обратно». Так что мы хотели бы узнать, как именно мы можем быть уверены, что вы это слово сдержите. И второе наше предварительное условие: мы требуем немедленной выдачи предателя, некоего Филонова. Еще до подписания договора.

– С последним, увы, сложно. Господин Филонов исчез и, вполне вероятно, был захвачен местными разбойниками. Мы ищем его, но пока безрезультатно.

– А вы постарайтесь. Очень постарайтесь. А то странно как-то получается – Луи-Наполеон у вас исчезает, Филонов тоже. Интересное совпадение, вам не кажется?

– Хорошо, – уныло ответил я, подумав про себя, что раз уж мы не можем ничего сделать по этому – не самому значимому – пункту, то вряд ли подполковник захочет обсуждать другие.

– Сэр Чарльз, предлагаю вам довести все услышанное от меня вашему правительству. Корабль, на котором вы вчера ночью прибыли, уходит сегодня ночью; мы гарантируем вам, что ни по дороге туда, ни в момент вашего возвращения на это судно никто не нападет. Более того, мы готовы прислать корабль за вашей делегацией и доставить ее в Петербург – английский корабль через Датские проливы, увы, не пройдет. Предлагаем забрать их в Рамсгейте – там нет береговых батарей, – мы сможем достаточно близко подойти к берегу и прислать за ними шлюпку. Все, что понадобится от вас, – телеграмма в посольство в Гааге с принципиальным согласием и датой.