Я прислушалась.

— Инвестиционный цикл получается коротким, — гудел у костраАрхангельский.

Больше я не услышала ничего.

— В этих краях машину за версту слышно, дорогой, — успокоилая Мишеля. — Ты ошибаешься. Без моторов машин ещё не придумали.

— Работал двигатель, но как только машина перевалила подъем,водитель его выключил.

Я удивилась:

— Зачем?

Мишель хмыкнул:

— Гмм, уж не из экономии. Фары и подфарники тоже выключены.Одни колёса шуршат. Кто-то хочет подъехать незаметно.

Я восхитилась: « Надо же, какой у него слух! Ещё бы, спелёнок, наверное, гувернантки и гувернёры фортепьянами воспитывали, вотабсолютный слух и выработался. А сообразительный он какой, мой Мишель. Ах, какмне повезло!»

Я вслушалась и на этот раз все же услышала. Действительно, сдороги доносились шорохи, постукивание и поскрипывание.

— Неужели и в самом деле автомобиль катится? — прошептала я.

Мишель пояснил:

— Колёса шуршат, амортизаторы щёлкают и пружины скрипят,слышишь?

— Теперь, да.

Я совершенно забыла о пулемётчике, однако Мишель глаз с негоне спускал.

— Смотри, — шепнул он мне, — и партизан реагирует.

Пулемётчик действительно активизировался — судя по-всему,тоже заметил приближение машины — послышался резкий металлический щелчок. Явздрогнула, всматриваясь в распластавшийся силуэт — он уже был виден.

— Затвор передёрнул, — пояснил Мишель. — Сейчас поймёт, чтострелять не из чего.

Пулемётчик и в самом деле начал нервно терзать свой пулемёт,но зря бедняга пытался заставить его работать. Мой Мишель, очевидно, в такихделах знает толк. Приятно, что хоть поломать вещь блестяще может, если уж непочинить. Наши мужья не умеют ни того ни другого.

Вспомнив про мужей, подумала: « А чем они там заняты?».Прислушалась.

— Правильно, Иван, — в ночной тишине звучал интеллигентныйголос Пупса, — нужно постоянно помнить, о капитализации прибыли…

«Болтуны, не успели с гробами пролететь, уже на новую темуразгоняются. Не долго же им пришлось горевать. Оптимисты. Сейчас снова начнут„капусту“ считать,» — разозлилась я.

А звук колёс автомобиля (как и пощёлкивание егоамортизаторов и скрип пружин подвески) все приближался и приближался.

«Кто бы это мог быть?» — мысленно гадала я.

По всему выходило, что гоблины. Конечно они. Бизнес новыйзатеяли мужья да уже и развалили, а гоблины не появлялись ещё.

«Непорядок, — подумала я. — Что-то давненько я их не видала.Не приболел ли Вован?»

И тут я вспомнила, что как раз утром и видела и Вована и его«Лендровер». Гонялись из одного двора в другой, мужей разыскивали, потеряли…

«Эх, — порадовалась я, — так энергично живу, что сегодняшнееутро давней давностью кажется.»

— Это Вован, — поведала я о своей догадке Мишелю.

— Кто?

— Вован, гоблин громадный такой, — доходчиво пояснила я.

У Мишеля, видимо, возникли вопросы, но задать он их не успел— что-то ещё раз лязгнуло в засаде пулемётчика. Мы с Мишелем, как по команде,повернули головы, вглядываясь в темноту, лишь немного подсвеченную бликамикостра и луной.

— Что он делает? — поразилась я.

Бедный партизан, отчаявшись пострелять, отбросил бесполезныйпулемёт, встал во весь рост и извлёк пистолет.

— Ночью из пистолета невозможно стрелять, — тоном докисообщила я.

Мишель удивился:

— Откуда ты знаешь?

— Этим видом спорта когда-то занималась.

Пусть знает какая гармонически развитая личность его жена.

— Случайно, конечно, можно попасть, — добавила я длябольшего шика. — Если только стрелок не самого-самого высшего класса… В любомслучае я бы на его месте поближе подошла. Метров с десяти достанет.

Неудавшийся пулемётчик тут же последовал моим рекомендациям:он опустил пистолет и рванул к костру.

Я ахнула и хотела опереться на Мишеля, но… повалилась вкрапиву, потому что Мишеля рядом со мной уже не было. Вытянув руку, он стоял науглу баньки и…

Обманчивую тишину разорвали выстрелы. От руки Мишеля триждырванулось короткое злое пламя. Пулемётчик подпрыгнул и плашмя упал на землю.

— Он убил его, — растерянно прошептала я.

Однако в этот же миг пулемётчик ответил Мишелю тремявыстрелами. Мне показалось, что пули просвистели над моей головой.

В это мгновение «Лендровер» выкатился на полянку к баньке.

Гоблины! Это были они!

Скрипнув тормозами, «Лендровер» остановился метрах в пяти откостра, повергнув в шок наших, оглушённых выстрелами мужей. Из распахнувшихсяего дверей высыпали гоблины с пистолетами. Как сумасшедшие они начали палить вовсе стороны, а вездесущий Вован на этот раз даже автомат прихватил. Боже, чтотам началось!

Я в ужасе прижалась к крапиве, представив как все мыколлективно будем хоронить наших мужей. Глаза зажмурив, от горя практическиумирала. Клянусь, про Мишеля своего напрочь забыла, так переживаниями за Женькубыла поглощена. И вот в такой ответственный момент зазвонил мой мобильный.

— Мама, ты невозможная! — перекрывая пальбу, закричалаТамарка. — Сейчас же говори, где Женька?

Я не солгала.

— Да здесь он, рядом, — по привычке шёпотом ответила я, хотянеобходимость в этом уже отпала.

— Что? Что ты шепчешь там, Мама? Значит Юлька права? Ты и всамом деле увела у неё Евгения? Что ж тогда нам с Розой врала, что становишьсяграфиней?

— Тома, — возмутилась я. — Почему сразу «врала»? Не врала, аи в самом деле стану графиней, если, конечно, успею.

Ясное дело, помешать мне могла только перестрелка, в которойили я или Мишель, а может и оба могли погибнуть.

Тамарка растерялась:

— Что, правда, что ли графиней станешь?

— А то!

— А Женька как же?

— Между нами все кончено. Я почти графиня, на кой он мне?

И тут сомнения покинули Тамарку.

— Ха! Ты мне, Мама, лапшу не вешай! Ишь загнула, на кой оней! Если между вами все кончено, так что он делает у тебя среди ночи? И, Мама,выключи ты этот чёртов телевизор! Ни хрена не слышу! — взвизгнула Тамарка и, небросая трубки перешла к общения с Розой.