указатель сулил заправку, кафе и мотель, но не было сказано, сколько нужно проехать от шоссе между штатами до всех этих удобств. Уже по пути домой я заметила знак, на котором было написано, что все это время мы находились в каких-то шестистах метрах от скоростной магистрали. Но все же это долгий путь, особенно для двух черных девушек, едущих в темноте черт знает где. В этот тихий вечер звуки, издаваемые поврежденным автомобилем на почти пустом участке дороги, были просто нестерпимы, как цокот шпилек по пустому коридору.

– Не плачь, Шорисс, – утешала Дана. – Никогда не знаешь, как жизнь повернется.

21

Мужчины замерли

Заправка была маленькая и старая – не настолько старомодная, как актер Энди Гриффит, но достаточно, чтобы сразу стало понятно: мы уже не в Атланте. Даже стоя на обочине, можно было понять, что в здешнем магазине продают только жвачку, кока-колу и моторное масло. Я направила «Линкольн» к углу парковки, где стояла стеклянная будка с телефоном-автоматом.

Когда мы припарковались, огни над маленькой парковкой загорелись чуть ярче, будто мы подъехали к частному дому и хозяин включил прожекторы. Кассирша, белая дама примерно маминого возраста, высунулась в дверь и осмотрелась. Ее рыже-коричневые волосы, зачесанные наверх, были практически уничтожены химической завивкой, что доказывает: людям надо запретить самостоятельно проводить химические процедуры со своими волосами.

Дана сказала:

– Она не поможет нам с колесом.

– Нет, – согласилась я. – Да к тому же диск уже погнулся. Нам нужен буксир.

– И куда нас отбуксируют? – протараторила она так, что вопрос слился в одно длинное слово.

– Домой, – ответила я. – Мы не попадем на вечеринку.

На ее лице снова появилась дикое выражение.

– Подумаешь, какая ерунда – колесо спустило. Кто-нибудь нам поможет, и поедем дальше.

– Диск весь покорежился. Мы на нем ехали километра три.

Я говорила медленно, словно с маленьким ребенком.

Дана отвечала еще медленнее.

– Нет, Шорисс. Мы едем на вечеринку. Ты пригласила меня туда, – она дергала волоски на висках. Сквозь волосы просвечивала нежно-коричневая кожа головы. – Я пойду в магазин и попрошу помочь. Это же заправка, здесь обязательно есть кто-то, кто сможет поменять шину.

Она выпрыгнула из «Линкольна» и рысцой побежала к магазинчику, не закрыв за собой дверь.

Погода была достаточно прохладной для наших одинаковых топов: это я поняла, пока шла к телефону-автомату. Телефонная будка, точь-в-точь как в комиксах про Супермена, делала весь этот пейзаж похожим на декорации к фильму.

– Звонок за счет вызываемого абонента от Шорисс, – сказала я оператору.

– Что случилось, Звездочка? Ты в порядке?

– Я в порядке, папа. А вот «Линкольн» не совсем.

– Ты попала в аварию?

– Нет, – ответила я, – колесо пробило.

Я услышала, как он успокоил маму: «С ней все в порядке».

– Я справилась с управлением, – сказала я. – Вырулила в сторону заноса.

Папа похвалил:

– Ты моя умница. Где ты сейчас?

– Недалеко от шоссе I‐75, – сообщила я. – Мы свернули на двенадцатый съезд. Увидишь заправку «Шеврон».

– Ты одна?

– Нет. С подругой.

– Так, – сказал он, – мы с Роли выезжаем. Вы садитесь на заднее сиденье и заблокируйте двери. Не надо связываться с тамошней белой голытьбой.

– Хорошо, – ответила я, наблюдая, как Дана гордо шагает в мою сторону, ведя за собой тощего белого парня. Он был не совсем взрослым, но достаточно, чтобы иметь право покупать выпивку.

Дана представила его:

– Это Майк. Он поменяет шину.

Тот улыбнулся, показав на удивление красивые зубы.

– За договорную плату, естественно.

– Все нормально, – заверила меня Дана. – Я заплачу.

Майк был похож на героев девичьих фантазий, о каких пишут в любовных романах «Старшая школа “Свит-Вэлли”». Волосы у него были даже чернее, чем у Даны, а глаза – ярко-синие, как полоски на ее теннисных кроссовках.

– Тебе говорили, что ты похожа на Робин Гивенс? – обратился он к Дане.

– Иногда, – ответила она. – А теперь поди сюда и посмотри, что с нашей шиной.

Но Майк вместо этого принялся рассматривать меня. Я поправила свою «Я мечтаю о Джинни». Странно: когда на меня смотрит мужчина, кажется, будто меня порубили на кусочки. Я остро ощутила все недостатки внешности (от валика жирка под мышкой до шрамов от угрей, замазанных слоем тональника «Фэшн Фэр»), снова потянулась и поглубже воткнула шпильки, на которых держались накладные волосы.

– Я пытаюсь понять, на кого из знаменитостей похожа ты.

– Ни на кого, – буркнула я.

– Ну да, – грустно согласился он. – Наверное, ни на кого.

– Майк, – позвала Дана.

Парень подошел к измочаленной шине и засвистел сквозь блестящие зубы.

– Странно, как вы в кювет не свалились.

– Я первым делом вырулила в сторону заноса, – пояснила я, но парень на меня даже не посмотрел.

– Сможешь починить? – спросила Дана, присаживаясь на корточки рядом с ним. Майк положил ладонь ей на крестец, коснулся полоски голой кожи над ее джинсами, там, где задрался топ.

– Точно не знаю, – протянул он, одной рукой поглаживая крыло автомобиля, а другой – Дану. – Классный. Если выбирать между «Линкольном» и «Кадиллаком», я всегда выберу «Линкольн». Это чья машина?

– Моего папы, – ответила я.

– Он водитель, – объяснила Дана, сделав мне знак глазами. – Это на самом деле не его машина.

– Я так и подумал, – сказал Майк.

– Ну так что, починишь? – не отставала Дана

– Может быть. У вас есть домкрат?

– Шорисс? У нас есть домкрат? – спросила она сладким голосом, хлопая ресницами так, словно я какой-нибудь глупый парень.

– Я тебе говорю, мы погнули диск. Скоро за нами приедет папа.

– Что? – не поняла Дана.

– Скоро за нами приедет мой папа.

– Нет, – сказала Дана. – Зачем ты ему позвонила? Я же сказала, что сейчас найду кого-нибудь, и нам помогут! Почему ты не подождала всего пару минут?

Она яростно лупила себя ладонями по бедрам в свете прожекторов заправки и выглядела совсем не серебряной, а чокнутой.

Майк встал, хрустнув коленями.

– Ну, раз проблема решена…

– Погоди, – сказала Дана и пошла за ним. – Пожалуйста, почини нашу машину. Я заплачу.

Она встала на цыпочки, вся вытянулась и смогла просунуть пальцы в передний карман своих узких джинсов «Глория Вандербильт». Дана водила пальцами, словно щипцами, и наконец выудила банкноту, скомканную в шарик. Она развернула ее и помахала помятой бумажкой.

– Хочешь двадцать долларов?

Майк посмотрел на деньги, потом на Дану. Свет отражался от ее яркой косметики, от чего лицо походило на подсвеченный изнутри тыквенный фонарь для Хеллоуина.

– Двадцать баксов, – соблазняла она.

– Я ничего не смогу сделать, если твоя сестра не даст домкрат.

– Она мне не сестра, – огрызнулась Дана.

– Слушай, – произнес Майк, – я не хочу ни во что впутываться. Я просто сделаю то, о