Нашлись и такие мужчины, которые сочли создание женских подразделений прямым посягательством на их маскулинность (что, в сущности, было вполне справедливо) и глубоко оскорбились. В. Б. Шкловский вспоминал, что воспринял создание женских боевых подразделений как «сознательно придуманное оскорбление для фронта» [Шкловский 1923: 43].

По мере того как война затягивалась, а деморализация и усталость среди рядовых солдат возрастали, восприятие женщин-солдат становилось все более недружественным. Наиболее враждебно и неодобрительно к женским воинским частям относились те, кто требовал немедленного прекращения войны. В подразделениях, находившихся под влиянием большевиков, это неодобрение выражалось открыто и зачастую сопровождалось применением насилия. Женщин-солдат высмеивали и оскорбляли словесно, обвиняли в контрреволюционности, а иногда даже нападали на них. Многие уставшие от войны солдаты воспринимали женские подразделения как орудие в руках правящих классов, используемое для защиты империализма. А посягательство на их маскулинность, которое совершали женщины-солдаты, только усиливало враждебность. Некоторые обращались к правительству с просьбами положить конец этим формированиям. Например, солдатская секция Полтавского совета рабочих и солдатских депутаций потребовала от Военного министерства немедленно распустить женские военные формирования, созданные в Киеве [Разложение армии в 1917 году 1925: 73].

Все женские воинские части взаимодействовали с мужчинами-военнослужащими, но, несомненно, подразделение Бочкаревой имело наиболее обширные и длительные контакты с мужчинами русской армии. Рассказы об их опыте являются источником жизненно важной информации о том, как солдаты-мужчины относились к солдатам-женщинам. Проходя обучение в Петрограде, подразделение Бочкаревой постоянно подвергалось травле со стороны мужчин из соседних воинских частей. На фронте ситуация не улучшилась. И Бочкарева, и Крылова описывают отношения между солдатами-мужчинами и женщинами-доброволицами на фронте как настолько враждебные, что соседние русские части даже стреляли в женщин. Американские журналистки Рета Чайлд Дорр и Бесси Битти, проведшие неделю вместе с женским батальоном в Молодечно, также сообщали о враждебности со стороны многих мужчин-солдат. Женщины из подразделения Бочкаревой постоянно сталкивались с толпами любопытных, но не очень доброжелательных солдат-мужчин, и навстречу им раздавались ругательства и крики: «Зачем вы сюда явились? Какой черт вас сюда пригнал? Вам охота воевать? А мы хотим мира! Мы досыта навоевались!» [Бочкарева 2001: 254]. Некоторые обвиняли женщин-солдат в «империалистических склонностях» и критиковали за попытки возобновить войну, которая им самим уже надоела. Большинство солдат не вдохновилось примером женщин, сражавшихся на передовой. На некоторых произвело впечатление, как женщины проявили себя в бою, но эта положительная оценка продержалась недолго и не получила распространения[59].

Через некоторое время враждебность солдат-мужчин возросла еще больше, и стало казаться, что серьезная опасность исходит от своих, а не от врага. Однако важно отметить, что негативное отношение к добровольцам Бочкаревой исходило в основном от тех солдат-мужчин, которые были весьма политизированы и занимали крайне антивоенную позицию. Эти солдаты проявляли такую же враждебность к состоявшим из мужчин революционным и ударным подразделениям, организованных с целью повысить моральный дух и увлечь в бой нерешительных. Таким образом, критика по отношению женского батальона имела не только гендерную основу. Впрочем, не была она и совсем лишена этой подоплеки. Большое значение имел тот факт, что женщины посягнули на мужскую гендерную роль и маскулинность как таковую. Многих солдат-мужчин явно возмущала попытка «пристыдить» их, отправив на фронт женщин.

Не все рядовые солдаты-мужчины отрицательно относились к женским воинским формированиям. Те, кто был готов сражаться дальше, не проявляли враждебности к женщинам-солдатам, и некоторые мужские подразделения были настроены к ним вполне доброжелательно. Солдаты Первой и Третьей армий отправили в Петроград делегатов, которые преподнесли иконы в дар батальону Бочкаревой и выразили поддержку героическим женщинам [Там же: 248]. 2-й железнодорожный батальон выступил с сочувственным обращением к подразделению Бочкаревой: «Мы, сознательные солдаты, стоящие на страже революции, приветствуем этих бойцов и братьев по оружию. Пусть знают свободные гражданки, что упреки и колкости, бросаемые по их адресу, вызваны лишь нашей беспросветной темнотой» [Из действующей армии 1917: 661]. Черноморский матрос Ф. И. Баткин в своей речи на общественном мероприятии по сбору средств для женских батальонов в Петрограде назвал женщин-солдат «святыми героинями», «грудью вставшими на защиту Родины от врага в тот час, когда дрогнула страна» [Праздник женского батальона 1917: 4]. Даже некоторые солдаты Кюрюк-Даринского полка хвалили подразделение Бочкаревой после его участия в сражении под Сморгонью:

Вы ли это стойко держали позицию, не давая противнику прорваться и занять наши окопы? Вы ли удерживали малодушных? Ободрили храбрых? Вы ли пополняли запас патронов, перенося их из резерва под убийственным огнем неприятеля? Ваша ли кровь, пролитая у Новоспасского леса, слилась с кровью наших героев?

Да, это вы, героини!..

Полк, армия, история никогда не забудут того подвига, которому нет равного со времен Крестовых походов [Витетская 1917: 2].

В августе 1917 года солдатский комитет Берестечского полка постановил просить о зачислении в полк трех доброволиц, приветствуя «патриотический порыв девушек служить Родине» и призывая «относиться к ним с полным уважением» [О женщинах-доброволицах 1917:4]. Подобное различие во взглядах может быть обусловлено отношением этого подразделения к войне как таковой – то есть его готовностью сражаться. А возможно, присутствие нескольких женщин в рядах мужского подразделения считалось не столь угрожающим, как существование целых женских подразделений. Есть даже свидетельства, что женские подразделения оказали положительное воздействие, вдохновив некоторых солдат-мужчин сражаться дальше. Солдаты шестой роты 33-го пехотного резервного батальона в Симферополе попросили отправить их на фронт, «находя неудобным сидеть в тылу в настоящее время, когда даже женщины мобилизуются и будут грудью отстаивать Россию против коварного врага» [Ходатайство об отправке на фронт 1917: 3].

Позиция русских женщин

Женщины-солдаты привлекли к себе пристальное внимание со стороны других женщин; публикации о них постоянно появлялись в многочисленных периодических изданиях, издававшихся женщинами и для женщин. Основную поддержку женщины-солдаты получали от представительниц своего пола. Как и в случае с мужчинами, отношение русских женщин к участию женщин в боевых действиях во многом зависело от общественных и политических взглядов. Но в случае с женщинами большое значение имела гендерная солидарность, равно как и тот факт, что женщины-солдаты убедительно продемонстрировали способность эффективно действовать в публичной сфере и направлять усилия на благо нации. Кроме того, в отличие от взглядов русских мужчин, в особенности представителей военного руководства, отношение русских женщин к женщинам-солдатам оставалось довольно стабильным на протяжении всей войны.

Об отдельных женщинах, вступавших в мужские подразделения, много писали женские периодические издания. Почти в каждом их выпуске присутствовали разделы, посвященные участию женщин в боевых действиях, публиковались фотографии женщин-солдат. Женщины, выступавшие